В защиту товарища

1.. Необходимое предисловие

Против нашего товарища администрация одного из харьковских предприятий развязала террор. Дело в том, что он организовал в своём цеху маленькое марксистское ядро, ячейку, к которой постепенно начали тянуться рабочие. Первоосновой для такого интереса рабочих к марксизму выступила эпопея, в ходе которой наш товарищ Беликов защищался от нападок, провокаций и беззаконий со стороны администрации цеха и предприятия в целом.

Чем же именно Беликов так не пришёлся ко двору на этом предприятии? Никакой загадки нет, дело обычное. Будучи сознательным и передовым рабочим, этот слесарь раздавал своим  товарищам для чтения некоторые произведения классиков марксизма, мемуары большевиков, статьи РП. Вёл беседы, стараясь с большевистских позиций разъяснять текущие вопросы производства и быта, которые возникали в раздевалке, курилке, бытовке или мастерской. Организовал в мастерской уголок политпросвещения, в котором размещал печатные материалы по классовой борьбе пролетариата с буржуазией. Решительно пресекал попытки хамства, унижения и произвола по отношению к себе со стороны мастеров и цехового начальства. Наконец, требовал от администрации строгого выполнения буржуазных законов в той части, которую можно и нужно использовать для защиты прав и интересов рабочих, и, что больше всего не нравилось администрации, — учил своих товарищей правильно защищаться от произвола хозяев-капиталистов, используя для этого, в том числе, и те оставшиеся юридические возможности, которые пока что формально не отменены украинским фашистским государством.Так, например, если до того, как наш Беликов развернул свою агитацию и пропаганду, рабочих деревообделочного цеха, главным образом, женщин, хозяева сокращали, как хотели и когда хотели, а сами работницы при этом шли на сокращение молча, как овцы на убой, то с некоторых пор рабочий коллектив начал огрызаться. Когда над работницами нависло очередное сокращение, двое женщин, зная понаслышке о том, что Беликов — «заноза» и тёртый калач, пришли к нему за советом и помощью, в том смысле, чтобы тот подсказал, как защититься от того, чтобы не выбросили за забор на голодную смерть.

Разобрав ситуацию, работницы вместе с товарищем Беликовым обнаружили, что у пяти из семи женщин, «приговорённых» к сокращению, есть законные основания для того, чтобы либо не быть сокращёнными вообще, либо чтобы подпасть под сокращение в самую последнюю очередь. Дело в том, что украинский КЗОТ, который никто до сих пор не отменял, однозначно трактует, что под сокращение не могут просто так подпадать определённые категории трудящихся — матери-одиночки, матери, имеющие детей-инвалидов, женщины-работницы, которым до пенсии остался определённый срок и т.д.

В итоге эти пять работниц с помощью Беликова и его товарищей написали на имя руководства предприятия грамотные и обстоятельные заявления, в которых указали на незаконность планов администрации по их сокращению, сославшись при этом на конкретные статьи Конституции Украины, КЗОТа, Закона об обязательном социальном страховании и т.п. Причём при составлении заявлений были изучены и учтены и комментарии, т.е. официальные юридические толкования тех положений и статей, на которые ссылались работницы. Это было сделано для того, чтобы выбить из-под ног хозяйских юристов всякую почву для спекуляций на тему, что, мол, тупые и безграмотные рабы «неправильно поняли дух и букву высокого закона и истолковали его в свою пользу».

По совету ячейки работницы заготовили также копии своих заявлений о незаконности сокращения — для их отправки в областную прокуратуру и инспекцию по защите трудовых прав. Но администрация предприятия, получив заявления, всё же отступила молча, без вмешательства прокуратуры, и наши пятеро товарищей-женщин были выведены из списков на сокращение и продолжают до сих пор спокойно работать. А вот те двое работниц, которые из-за своей трусости и мещанского сознания отказались «тревожить и злить начальство», понадеявшись, что а) всё рассосётся само как-нибудь и б) под сокращение точно уж попадут не они, а их подруги, посмевшие указать руководству на его беззакония, в середине апреля окажутся на улице, так как по их личным делам в отделе кадров предприятия уже принято решение о сокращении.

Конечно, ячейке от того, что две работницы всё же будут выброшены за забор, радости никакой. Беликов и его товарищи сделали всё, что могли, чтобы эти женщины хотя бы попытались себя защитить. Но, как говорится, насильно мил не будешь, да и задача ячейки состояла, главным образом, в том, чтобы научить работниц бороться самим, а не бороться вместо них. И потому грядущее сокращение двух человек — это пример важности коллективной борьбы за свои права с работодателем, это пример того, как хозяева набрасываются на «мудрых» одиноких трусишек, которые отказываются от борьбы, опускают лапки и считают своих товарищей, поднимающих свой голос против хозяев, дураками. А кто в итоге оказался в дураках? — как раз те, кто отмахнулся от солидарных рабочих действий, кто по-обывательски решил, что его (её) хата с краю и что лучше уж сидеть тихонько, как мышь, и есть свою сухую корку, не выступая против угнетателей и паразитов за свои главные жизненные интересы.

Тем временем наш Беликов продолжает «мутить воду и разлагать коллектив». Он, хорошо понимая опасность спаивания рабочих администрацией, постоянно стыдит своих товарищей за их классовую бессознательность, за то, что «с разрешения начальства» они устраивают пьянки на участке и в цеху. Беликов указывает, что мастера и начальники специально провоцируют рабочих, разлагают и разобщают их, делают слабее, наконец, набрасывают с помощью водки и «милостивого разрешения пить» им на шею петлю зависимости и шантажа, используя которую потом принуждают этих рабочих идти против собственных интересов — заставляют работать без обеденного перерыва, брать отпуска за свой счёт (когда положен оплачиваемый!), выходить на работу в выходные дни за одинарную ставку и т.д. Рабочим — любителям выпить на производстве начальство тут же заявляет, что, мол, мы же «идём вам навстречу», разрешаем праздновать и выпивать в цеху, а вы, неблагодарные, не хотите работать в выходной, протестуете против понижения расценок и повышения нормы выработки, отказываетесь травить «отщепенца» Беликова и т.п. И если вы и дальше будете отказываться безропотно выполнять всё то, что говорит администрация, мы вас уволим за пьянку на производстве, т.е. за злостное нарушение производственной дисциплины, благо закон такое увольнение предусматривает. Петля на шее таких несознательных рабочих затягивается и замыкается, позволяя буржуям манипулировать ими, как душе угодно.

В этой ситуации ясно, что каждый рабочий, который под влиянием ячейки отказывается пить на производстве, а затем и в быту, — это горькая потеря для капиталиста и его производственных надзирателей. Ясно и то, что каждый такой отказ вызывал дополнительную ярость хозяев против Беликова: мало того, что он сам не пьёт, не прогуливает, хорошо знает своё дело, т.е. просто так его не укусишь, так он ещё и сбивает других рабочих с пути разложения трудового коллектива, т.е. с пути, крайне выгодного капиталисту.

Что же делать с таким «негодяем»? Как избавиться от него? Ведь он учит цеховых «девок», как грамотно защититься от увольнения и произвола, он на каждом шагу тычет мастерам и начальникам в действующий закон и требует строгого его выполнения. Как назло, рабочие всё  чаще отказываются пить, и при этом проклятый Беликов ещё и политинформацию им организовал и ведёт пропаганду коммунистических идей. И самое опасное здесь то, что по предприятию упрямо ползут слухи о ячейке, а также то, что всё больше рабочих начинает ходить к Беликову и прислушиваться нему. Так недалеко и до целой рабочей организации, с которой бороться будет стократ тяжелее, чем с Беликовым и двумя — тремя его помощниками.

Отсюда только один вывод: надо любыми путями найти «законный» повод и избавиться от смутьяна. Для этой цели подойдёт всё — и провокации, и подтасовки фактов, и лишение премиальных, и организованное «нежелание коллектива работать с Беликовым», и всё что угодно, лишь бы получить надёжный повод для его увольнения.

Так против нашего товарища начинается кампания травли и подлогов. По надуманному поводу и в результате провокации Беликов получает один за другим два выговора. Начальники открыто заявляют ему, что будут обращаться с ним, как с рабочим скотом. Рабочих усиленно натравливают на Беликова, интригуют и клевещут на него, что он якобы замаскированный стукач администрации. Из головы мастеров и руководства рождаются всякого рода придирки и мелкие пакости, которыми Беликова подталкивают к срыву, к нарушению трудового распорядка. Наконец, когда многочисленные ловушки и клевета не срабатывают, администрация приказывает одному из своих надзирателей, мастеру Запорожцу спровоцировать Беликова на драку с целью получить тот самый желанный и «железный» повод для срочного увольнения по статье.

Но хозяйский осёл Запорожец оказался плохим провокатором. В ходе организации конфликта с Беликовым мастер сорвался, его понесло: в присутствии свидетелей он в ответ на простой рабочий вопрос Беликова набросился на того с воем и отборной матерной руганью. Унизив и оскорбив рабочего, мастер начал кидать в него инструментами и деталями, а затем налетел с кулаками.

Что оставалось делать Беликову в такой ситуации? Оставалось всеми силами и средствами защищать свою рабочую и человеческую честь и достоинство от взбесившегося хозяйского холуя. Будучи не слаб и не робкого десятка, Беликов довольно быстро «успокоил» Запорожца, а тот, получив «по соплям», тут же убежал наверх — докладывать начальству о блестящем выполнении провокаторского задания.

Впрочем, не хотелось полностью пересказывать этот и другие эпизоды грязной кампании против Беликова. Мы хотели бы — с конкретным документом в руках и в хронологическом порядке — показать, на что идёт буржуйская администрация в своей борьбе с рабочим вожаком и ячейкой на производстве. С другой стороны, этот небольшой реальный опыт может быть полезен тем нашим рабочим, которые также воюют со своими хозяевами, но ещё не научились ни тактически маневрировать, ни грамотно писать, ни использовать буржуазные противоречия и буржуазные законы в свою рабочую пользу.

Чтобы не было вредных иллюзий, сразу же надо оговориться, что ссылки на буржуазный закон и использование некоторых его положений — это далеко не суть и не венец рабочей борьбы. Точно так же, как на войне нужно использовать все прорехи и ресурсы врага против него самого, так и в классовой борьбе, учитывая обстановку, никто не запрещает рабочим указывать буржуазии на её собственные законы и требовать их безусловного выполнения. Выполнит или не выполнит хозяин требования своего классового закона — это во многом зависит от конкретных обстоятельств. Скажем, в случае с ООО «Квадрант», на котором работает Беликов и другие наши товарищи, забастовка в защиту ячейки и против повышения интенсивности труда была бы малоэффективна, так как предприятие затоварено, а конъюнктура рынка для того товара, который выпускает «Квадрант» в последние полгода неблагоприятная. Да и коллектив в целом ещё далеко не готов к единым забастовочным действиям, это надо открыто сказать. А вот поскольку за это предприятие началась борьба между киевскими и местными капиталистами и поскольку в этой связи «Квадрантом» начала интересоваться прокуратура области, постольку рабочие могут кое-что выиграть для себя, используя буржуйские противоречия и явную заинтересованность прокуратуры (читай — крупных киевских капиталистов, настоящих хозяев прокуратуры) в смене руководства и акционеров предприятия.

Итак, слово товарищу Беликову (понятно, что в целях безопасности наших товарищей и их организации все имена и названия в тексте предисловия и в самом документе изменены. Кроме того, все документы были написаны на украинском языке, с которого наши товарищи их перевели, максимально сохраняя при этом форму и существо дела).

 2. Служебная записка

 «Генеральному директору ООО «Квадрант»

Кручине П.А.

От Беликова А.А.,

слесаря инструментального цеха

Копии:

 — прокурору Харьковской области;

 — начальнику Инспекции по защите

трудовых прав Харьковской области

Служебная записка № 3

07.03.2019 г. я наконец-то получил копии документов, которые ранее запрашивал у администрации нашего предприятия на основании Закона Украины «Об обращениях граждан»: это копии приказа № 21 от 13.02.2019 г. и Акта № 2 от 15.02.2019 г. Также 07.03.2019 г. я получил и другие документы, а именно: копии приказа № 30 от 23.11.2018 г. и приказа № 13 от 24.01.2019 г.

По существу всех этих материалов считаю необходимым сделать следующее заявление.

I

1.. С приказом № 30 от 23.11.2018 г. я был ознакомлен под роспись 07.03.2019 г. (с выдачей копии). Из данного приказа следует, в частности то, что «…Беликов А.А. систематически совершал нарушения трудовой дисциплины, выразившиеся в неоднократных опозданиях на работу – 11.10.2018 г., 23.10.2018 г., 27.10.2018 г. – опозданиях на час и более. Также согласно данным электронной системы контроля доступа 22.11.2018 г. он опоздал на работу на 15 минут».

По этому поводу официально заявляю, что 22.11.2018 г. я действительно опоздал на 15 минут по причине внезапного ухудшения здоровья (острое расстройство желудка), о чём была написана объяснительная записка. В этот же день по факту опоздания начальником цеха в присутствии мастера и рабочих, не выслушав моих устных объяснений, на меня было наложено общественное взыскание в форме постановки на вид, после чего мне предложили больше не опаздывать, а также написать объяснительную записку по поводу этого опоздания.

Однако на этом дело не закончилось. В нашем цехе, примерно в 08.15 утра, ко мне подошёл мастер Запорожец и внезапно при рабочих и в грубой, нецензурной форме сделал заявление, что теперь ко мне он будет относиться по-скотски (как к скоту, к животному и т.д.). Априори считаю, что такие заявления представителя администрации не просто недопустимы, но и преступны. При этом Запорожец не выслушал никаких объяснений с моей стороны, но при этом дополнительно заявил, что его за моё опоздание якобы должны оштрафовать, «снять» какие-то деньги. Поэтому он и заявил, что теперь на меня будет «…писать любые докладные записки, чтобы впредь деньги «снимались» с тебя, а не с меня», ну и при этом добавил ещё раз, что теперь отношение ко мне будет «скотское».

10.12.2018 г. при получении выписки о заработной плате я обнаружил, что с меня почему-то удержана часть премии в сумме 620 гривен. Пытаясь выяснить причину такого удержания у мастера, я получил категорический отказ в объяснении, причём в грубой, нецензурной форме, и предложение решать вопрос самому. Запорожец заметил также, что теперь любые вопросы, связанные с моей производственной деятельностью, я должен решать сам.

В тот же день я обратился к начальнику цеха с просьбой выяснить в управлении, почему мне не выплачена часть производственной премии. В ответ я получил всё то же предложение разбираться в своих проблемах самому — в отделе кадров, в бухгалтерии и т.д. Начальник цеха дополнительно указал мне на то, что якобы существует приказ, согласно которому я наказан деньгами за то пятнадцатиминутное опоздание. При этом вопреки нормам административного законодательства и правилам делопроизводства меня с этим таинственным приказом никто не ознакомил, а начальник цеха попросту поставил меня перед фактом, что существует некая бумага, на основании которой меня и ограбили.

11.12.2018 г. я обратился к начальнику отдела кадров за разъяснениями по поводу лишения части премии. Получил ответ, что мне вынесен выговор на основании докладной записки мастера Запорожца и служебной записки начальника инструментального цеха. Мне была предоставлена для ознакомления копия служебной записки начальника цеха. По прочтении её я заявил, что это «липа», что записка по существу не соответствует действительности, что все обвинения являются надуманными и подложными. Также я попросил ознакомить меня с приказом о лишении части премии, в чём мне было решительно отказано — якобы в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, которые потребовали дополнительного  разбирательства. На мою письменную просьбу ознакомиться с приказом также было заявлено, что администрацией «…будет произведён доразбор и возможное принятие справедливого решения». Обращаю внимание на то, что сама формулировка ответа: «возможное принятие справедливого решения» говорит о том, во-первых, что администрация использует в отношении рабочих в том числе и заведомо несправедливые решения, а во-вторых, что администрация весьма вольно обращается с законами государства по принципу «захочу — исполню закон, захочу — плюну на него». Последняя позиция, думается, должна заинтересовать соответствующие государственные инстанции — на предмет того, почему отдельные должностные лица предприятия считают свои частные интересы, желания, симпатии и прочие «хотелки» выше буквы закона.

В итоге до 31.12.2018 г. мне так и не был предоставлен для ознакомления данный приказ и не были даны какие-либо официальные разъяснения о его происхождении и содержании. Лишь после нескольких настойчивых требований, к 07.03.2019 г., наконец-то мне была предоставлена под роспись копия приказа № 30 от 23.11.2018 г., из которой и следовало, что, кроме опоздания на 15 минут, «…11.10.2018 г., 23.10.2018 г., 27.10.2018 г.» я систематически опаздывал на работу «…каждый день на час и более», что указано в приложении №1 к данному приказу.

Официально и ответственно заявляю, что в указанные дни с моей стороны не было и не могло быть нарушений трудовой дисциплины. На эти даты были выписаны увольнительные записки, подписанные лично начальником цеха и зарегистрированные табельщиком и службой охраны, о которых также был заблаговременно уведомлен мастер цеха Запорожец. Однако начальником отдела кадров на эти мои разъяснения было заявлено, что никаких увольнительных записок нет, и что мое законное отсутствие было якобы зарегистрировано, как опоздание.

На следующий день утром в присутствии трёх свидетелей табельщиком нашего цеха мне были предоставлены оригиналы корешков увольнительных записок на 11.10.2018 г., 23.10.2018 г. и 27.10.2018 г. и тут же сделаны их копии. Далее, в 15.10, мною было написано детальное разъяснение к приказу № 30, которое было передано в отдел кадров ООО «Квадрант». К разъяснению прилагались копии увольнительных записок, а также письменное обращение к генеральному директору ООО с требованием разобраться и принять меры для снятия неправомерно наложенного взыскания, так как данный приказ был основан либо на заведомой фальсификации и подлоге, либо на формальном и бездумном расследовании дела, когда выводы из ситуации брались из носа или с потолка.

Также в разъяснении мною было сообщено, что за реальное опоздание 22.11.2018 г. на 15 минут (по состоянию здоровья) мне было объявлено общественное взыскание (в тот же день). Это означает, что за одно и то же нарушение не может быть наложено два взыскания, постановка на вид и выговор. Если в ходе разбирательства выяснились какие-либо обстоятельства, отягощающие мою вину, то по этому поводу должен быть и акт дополнительного расследования, и ещё один приказ, который отменял бы — на основании этого акта — ранее наложенное взыскание и заменял бы его более строгим. Однако ни дополнительного акта, ни его следствия, т.е. приказа, мне предоставлено не было, и есть основания считать, что таковых пока что не существует в природе.

В дополнение к указанному выше мною был задан вопрос: если 11.10.2018 г., 23.10.2018 г. и 27.10.2018 г. я действительно опаздывал на работу, то почему в табели учёта рабочего времени мне указывался полный рабочий день без каких либо изъятий? Если я действительно опаздывал «на час и более», то вполне в праве администрации указать фактически отработанное время в эти дни, а во-вторых, трудно представить себе, чтобы администрация оплатила бы рабочему неотработанное им время и не воспользовалась удобным случаем «сэкономить» фонд заработной платы.

Отсюда следует, что либо мастер Запорожец «покрывал» меня за данные опоздания, либо эти опоздания являются сфальсифицированными, а в документах по этому поводу имеет место подлог, т.е. деяние, подпадающее под действие как административного, так и уголовного закона.

II

Продолжением беззаконий и террора против меня был приказ № 13 от 24.01.2019 г. и акт № 3 от 24.01.2019 г. Копии этих документов также получены мною под роспись 07.03.2019 г. Из приказа № 13, этого очередного «шедевра» провокаций, следовало, что «…24.01.2019 г. Беликов А.А. отсутствовал на рабочем месте в течение 45 минут. Основания: служебная записка начальника инструментального цеха Засухина П.С. от 25.01.2019 г., докладная записка мастера Запорожца С.В. от 30.01.2019 г., акт № 3 от 24.01.2019 г. «Об отказе сотрудника от предоставления объяснений по поводу нарушения трудовой дисциплины». Обращаю внимание на то, что этот акт был составлен в 08.00 24.01.2019 г., что является существенным моментом для рассмотрения этой истории.

05.02.2019 г. на основании закона Украины «Об обращении граждан» мною была письменно затребована служебная записка Засухина и докладная записка Запорожца, в чём мне было отказано начальником отдела кадров. О мнимом нарушении мною трудовой дисциплины 24.01.2019 г. и о наказании за него мне было также сообщено 05.02.2019 г. начальником отдела кадров. На мою просьбу предъявить по этому поводу какие либо письменные доказательства ответили отказом.

Но тут возникли законные вопросы:

а) как приказ № 13 от 24.01.2019 г. мог быть составлен и подписан на основании служебной записки от 25.01.2019 г. и докладной записки от 30.01.2019 г.? Видимо, составители приказа имели машину времени, чтобы ознакомиться с тем, что сочиняли два должностных лица в недалёком будущем;

б) где, в какой ситуации, при каких обстоятельствах я отказался в 08.00 24.01.2019 г. дать письменные объяснения (согласно акту № 3 от 24.01.2019 г.) о нарушении мною дисциплины 24.01.2019 г. ?

в) почему о «нарушении» мною дисциплины мне было сообщено без всяких доказательств только 05.02.2019 г., т.е. через две недели после этого «нарушения»?

г) как могло быть, что четверо членов Комиссии, подписавших акт № 3, а именно: начальник Засухин, мастер Щур, рабочие Лукьяненко и Киричек, в 08.00 24.01.2019 г. оказались в одном и том же месте в одно и то же указанное время и в моём присутствии? — если все они в это время находились в разных местах, о чём есть неопровержимые доказательства?

Могу сообщить и то, что этот акт не мог быть вообще составлен (не было «субъекта нарушения», т.е. меня) и подписан ни в какое время суток 24.01.2019 г., так как с 14.00 23.01.2019 г. по 01.02.2019 г. я находился на больничном, и вышел на работу только 04.02.2019 г. (больничный лист предоставлен 04.02.2019 г. в отдел кадров; корешок и запись в журнале регистрации больничных листов — в регистратуре поликлиники городской больницы № 14).

Таким образом, само «нарушение» мною дисциплины 24.01.2019 г. и составленные задним числом документы по этому поводу являются грубо сфальсифицированными, т.е. со стороны администрации «Квадранта» имел место служебный подлог, т.е. уголовно наказуемое деяние.

III

        По существу ещё одной фальшивки, состряпанной против меня, а именно акта № 2 от 15.02.2019 г. «О результатах проведения служебного расследования относительно нарушения Беликовым А.А. Правил внутреннего трудового распорядка», обязан сообщить следующее (для удобства буду вести изложение в 3-м лице):

1.. В самом названии Акта указывается, что нарушителем Правил внутреннего трудового распорядка (далее — ПВТР) признан только Беликов А.А., тогда как в резюмирующей части Акта (абзацы 3-4) Комиссия признаёт виновным в нарушении трудовой дисциплины, нецелевом использовании рабочего времени, нарушении служебной этики и т.д. по тексту не только Беликова, но и мастера участка Запорожца С.В.

Это означает, что Комиссия прямо указывает, что служебное расследование по факту нарушения ПВТР проводилось в отношении, как минимум, двух лиц, а именно, А.А. Беликова и С.В. Запорожца, что должно быть зафиксировано в самом названии Акта. На деле в названии Акта, т.е. в титуле документа, Комиссия заранее, без объективного расследования, назначает виноватым А. Беликова, а затем в тексте Акта как бы невзначай добавляет ещё одного виновного — мастера Запорожца.

Поскольку юридически правомерным является такое положение, когда название документа расследования носит либо общий характер, указывающий лишь на существо происшествия, либо в названии документа указываются все главные действующие лица конфликта, постольку название Акта настоятельно требует соответствующих корректив, устраняющих «перекос» в сторону обвинения Беликова.

2. В преамбуле Акта фигурирует формулировка относительно использования А. Беликовым «…рабочего времени для нанесения оскорблений, угроз и попытки нанесения телесных повреждений мастеру участка разметочных работ Запорожцу С.В. в рабочее время на рабочем месте». Акцент ставится на нецелевом использовании А. Беликовым рабочего времени, хотя вполне очевидно, что конфликт, спровоцированный мастером Запорожцем, развивался в производственных условиях, т.е. заведомо в рабочее время. Беликов, защищая свою честь и достоинство, не мог перенести время конфликта на вечер, поскольку не от него зависело само зарождение и развитие конфликта. Также Беликов не мог на время конфликта резко уйти в отпуск или в отгул и прихватить с собой Запорожца, чтобы не «использовать рабочее время» и «не нарушать» ПВТР.

3. В Акте далее указывается: «…Поводом к конфликту стали частые отлучки Беликова А.А. со своего рабочего места в рабочее время и в целом невыполнение им своих трудовых обязанностей должным образом, а также игнорирование распоряжений Запорожца С.В., что, в свою очередь, спровоцировало грубость и некорректное поведение последнего».

Это надо понимать так, что Беликов ещё до конфликта длительно и систематически нарушал трудовую дисциплину, морально разлагался, профессионально деградировал, не выполнял свои производственные обязанности, не подчинялся распоряжениям непосредственного руководителя работ и т.д. Но в таком случае возникает вопрос: куда же всё это время смотрела администрация участка и цеха, если «злостный нарушитель» Беликов ранее не имел замечаний и взысканий за свои «многочисленные проступки и уклонения» от трудовых обязанностей? Стало быть, одно из двух: либо администрация покрывала нарушителя Беликова во всех его «преступлениях», либо никаких «преступлений» с его стороны не было. В первом случае цеховые власти должны пояснить, зачем они длительное время терпели «злостного нарушителя» Беликова? Во втором случае они должны пояснить, зачем они клевещут на Беликова, приписывая ему некие систематические «невыполнения», «отлучки» и «игнорирования».

Между тем, вполне ясно, что если бы Беликов действительно был так плох до рассматриваемого конфликта, то в реальных политэкономических условиях сегодняшнего дня от него, как от плохого работника и нарушителя, завод избавился бы давно и на вполне законных основаниях. Однако до конфликта, спровоцированного Запорожцем (с какой целью — надо тщательно разобраться), Беликов вполне соответствовал квалификационным и дисциплинарным требованиям данного производства и нареканий за плохую работу или серьёзные нарушения внутреннего регламента не имел. Это означает, кроме прочего, что претензии к Беликову появились «вдруг», с потолка, по той, видимо, причине, что цеховой администрации очень неудобно, когда простые рабочие защищают свои законные права и интересы, а также требуют от администрации точного и полного исполнения законов государства. Чем цеховую администрацию не устраивают Конституция и законы Украины? — этот вопрос необходимо оставить для рассмотрения соответствующими государственными органами нашей страны.

Что Комиссия называет «отлучками с рабочего места»? Характер работы Беликова не предусматривает постоянного нахождения возле какого-либо одного рабочего места, например, возле того или иного стенда или станка. С другой стороны, никто не отменял краткие санитарно-гигиенические перерывы, предусмотренные самой природой человека. Конечно, если Комиссии любой ценой требовался надуманный повод для обвинения Беликова в «отлучках с рабочего места», тогда да, человека можно обвинить в том, что он обедал или ходил в туалет 3-4 раза за смену, а не мочился под себя.

Касательно так называемого «игнорирования распоряжений Запорожца С.В.» со стороны Беликова, то здесь вопрос также поставлен с ног на голову. Беликов, как профессионал своего дела, обязан заботиться о правильности эксплуатации и эффективности работы оборудования того участка, за который он отвечал. Если некомпетентные указания провокатора Запорожца вели (или могли привести) к аварии, срыву производственного процесса, порче оборудования, снижению его производительности и т.д., то прямой обязанностью слесаря Беликова было игнорировать подобные указания мастера и вести дело так, чтобы оборудование работало правильно и продуктивно. В противном случае, т.е. при бездумном выполнении вредительских указаний, производству был бы нанесён ущерб, а Беликов на самом деле был бы лицом, совершающим должностной проступок.

4. Комиссия правильно отмечает те требования к работникам ООО «Квадрант», которые предусмотрены ПВТР (работать честно и добросовестно, соблюдать дисциплину, использовать рабочее время по назначению, не срывать производственный процесс и т.д.). Эти требования касаются всех работников ООО. Но далее в своих выводах Комиссия снова сваливает всю вину в конфликте на Беликова, снова обвиняет его в систематическом невыполнении трудовых обязанностей, недостойном поведении по отношению к мастеру Запорожцу и даже в срыве коллективного производственного процесса. В то же время «автор» и зачинщик конфликта Запорожец обвиняется «всего лишь» в грубом и некорректном поведении по отношению к Беликову.

Таким образом, Беликов фактически обвиняется в срыве всего производственного цикла предприятия, в нарушении сроков по контрактам, договорам и т.д., а Запорожец, по мнению Комиссии, виноват лишь в том, что не проявил по отношению к Беликову таких личных качеств, как выдержка и вежливость. Иными словами, Комиссия прямо заявляет о том, что со стороны Беликова вина серьёзная, имеющая потенциально тяжёлые последствия для производства и предусматривающая соответственное наказание, а со стороны Запорожца — всего лишь мелкая слабость личного характера, не имеющая прямого отношения к производству.

Может ли такое быть, тем более, в конфликте, развязанном Запорожцем? Ясно, что налицо принципиальное передёргивание фактов с целью «назначить» виноватым Беликова.

Что касается детально-фактической стороны дела, то, как уже говорилось, не Беликов, а Запорожец был нападающей стороной, которая, спровоцировав конфликт и отбросив не только служебную этику, но и всякое уважение к личности рабочего, подвергла А.А. Беликова прилюдным оскорблениям и унизительному обращению на рабочем месте. Именно мастер Запорожец, позабыв о том, что он находится на производстве и при исполнении должностных обязанностей, а не в грязной пивной и не в бандитской «малине», позволил себе физическое насилие по отношению к Беликову, которое выразилось в бросании металлических предметов в Беликова и далее — в попытке избиения Беликова.

Именно Запорожец, а не слесарь Беликов, в данных обстоятельствах позабыл о трудовой дисциплине, рациональном использовании рабочего времени им самим и подчинёнными, о производственном плане и обязательствах цеха. Чем была вызвана такая «забывчивость»? — то ли невоспитанностью и низкой производственной культурой мастера Запорожца, то ли попыткой провокации Беликова на нарушение дисциплины, целью которой являлось получение «законного» повода для увольнения «неудобного» слесаря, который оказался профессиональнее и ответственнее мастера Запорожца.

Что касается действий Беликова, то, исходя из указанных обстоятельств, он не только имел право защищаться от хулиганских действий Запорожца, но и обязан был защищаться всеми доступными средствами и силами, — в рамках необходимой самообороны. Юридические нормы самообороны не делают исключений для условий производства, т.е. лицо, подвергшееся нападению в таковых условиях, имеет полное право защищаться так же, как это может происходить во всяких иных условиях (на улице, дома и т.д.). А вот нападающая сторона, т.е. должностное лицо — мастер Запорожец, напротив, унизив Беликова и развязав драку в условиях производства, совершает тяжкий проступок, граничащий с преступлением, в рамках которого производственные условия являются именно отягощающим обстоятельством.

В заключительной части Акта Комиссия предлагает наложить на Беликова и Запорожца дисциплинарное взыскание. По результатам Акта приказом по ООО «Квадрант» № 21 от 13.02.2019 г. «О дисциплинарном взыскании» к Беликову и Запорожцу применяется единая мера взыскания — выговор.

Это доказывает, что Комиссия не разобралась, как следует, во всех деталях конфликта и сделала поспешный вывод, согласно которому, как уже указывалось выше, главным виновником, совершившим якобы наиболее тяжёлые производственные проступки, является рабочий Беликов, а мастер Запорожец виноват лишь в нетактичном поведении по отношению к одному конкретному подчинённому.

Такая подтасовка фактов требует, как минимум, дополнительного расследования всех обстоятельств этого дела. Действительно: если предположить, что Беликов действительно виноват на порядок сильнее Запорожца, то и наказание этим лицам не может быть одинаковым. В то же время дух и буква выводов Комиссии и Приказа № 21 прямо говорят о том, что оба эти документа направлены только и исключительно против Беликова, тогда как наказание истинному виновнику конфликта, Запорожцу, играет роль проформы, формальности, которая должна замазать глаза и показать «объективность и беспристрастность» расследования Комиссии.

Поскольку настоящая суть дела таковым расследованием Комиссии до сих пор не вскрыта, постольку — в целях соблюдения законности, усиления трудовой и исполнительской дисциплины — требую повторного тщательного расследования, с опросом участников и свидетелей конфликта, в расширенном составе Комиссии, куда необходимо избрать не менее 3-4 наиболее сознательных рабочих участка или цеха, а результаты следствия по его окончании огласить всему трудовому коллективу завода на общем собрании.

Выводы

Соединив воедино все события и указанные выше документы, считаю необходимым заявить следующее:

а) в течение последних 6-ти месяцев на меня оказывается давление, идёт травля, администрацией выдвигаются против меня голословные обвинения. Меня оскорбляют, унижают честь и достоинство рабочего и гражданина, что категорически недопустимо, так как достоинство личности охраняется государством, о чём указывается в Особой части Конституции Украины;

б) с целью незаконно уволить меня «законными» методами против меня стряпаются лживые доносы, подделываются и фальсифицируются всякого рода документы (служебные записки, приказы, акты), что является уголовным преступлением. О настоящих причинах доносов и подлогов я уже писал в своей служебной записке от 14.02.2019 г. на Ваше имя, которая была зарегистрирована в канцелярии предприятия (копию прилагаю);

в) складывается мнение, что Вам либо доводят не всю информацию, либо искажают факты, либо очень хотят, чтобы разбирательством по указанным выше вопросам занимались органы прокурорского надзора или СБУ. Надо сказать, что обстановка на сегодня такова, что я действительно буду вынужден обратиться в эти органы с целью защиты от произвола и для того, чтобы нормы действующего законодательства были бы полностью восстановлены в ООО «Квадрант».

Однако пока что считаю, что генеральный директор всё же сможет, детально рассмотрев всё во взаимосвязи, разобраться и а) решить вопрос о снятии с меня неправомерно наложенных взысканий, а именно двух выговоров по надуманным поводам; б) привлечь к строгой административной ответственности фальсификаторов, провокаторов и цеховых хулиганов (с опубликованием мер наказания по всему предприятию), в противном случае воспитанием этих граждан займётся трудовой коллектив.

             11.03.2019 г.                                                                       А. Беликов».

***

Конечно, борьба за нашего Беликова на этой записке не заканчивается и не исчерпывается ею. На нём «висят» два выговора, а это означает, что хотя администрация временно отказалась от попыток его уволить по сокращению и даже перевела его на постоянной основе на другую должность, сопоставимую с прежней, всё же эти два выговора — как топор над рабочей головой: хозяева в любой момент могут объявить Андрею ещё одно высосанное из пальца взыскание и таки уволить его по статье КЗОТа.

Отсюда — наша ближайшая тактическая задача: сделать всё возможное, чтобы эти выговоры были официально сняты, и Андрей продолжал бы работать, прежде всего, в большевистском смысле, на своём предприятии. Без него ячейка может развалиться, и рабочие в цеху снова останутся без политического стержня и (чего тут скрывать?) без морально–юридической няньки, снова превращаясь в рыхлое, трусливое и спивающееся стадо. Это надо признать, без всяких обид со стороны рабочих.

Пока что администрация рассматривает записку Беликова и молчит. Но в последние дни отношение к нашему товарищу со стороны мастеров и прочего начальства резко изменилось: из хамского и вызывающего оно стало вежливым и даже кое-где трусливо-заискивающим. Но главное в том, что на фоне борьбы Андрея к нему, как уже говорилось, тянутся рабочие, кто-то за советом и защитой по конкретному факту, а кто-то — стихийно видя в нём своего вожака в будущих боях с хозяевами и их государством.

Поэтому сегодняшняя борьба за товарища Беликова — это эпизод борьбы за настоящую партийную организацию на предприятии, борьба, без опыта которой становление нашей революционной партии по всему бывшему СССР является немыслимым.

РП