Архив метки: религиозный дурман

Об «оскорблении чувств верующих»

(По письму нашего товарища в небольшой литературной обработке)

«У нас в городе в цеху нашего предприятия кто-то из рабочих развесил иконы: в бытовке, коридорах, на рабочих местах. Стенды охраны труда и профсоюза сняли, а вместо них висят Николай-угодник, Симеон-столпник, Николашка вторый — палач рабочих, Матрёна, старцы и разного вида богоматери.

Через время на предприятие устроился один товарищ, вокруг которого постепенно сложилось что-то вроде группы сочувствующих. Нашей группе не нравилось, что, входя в мастерские или раздевалку, нельзя понять, куда попал, то ли в церковную лавку, то ли в сектантский притон: религиозная пропаганда буквально нависла и душила нормальных людей. Что делать? Товарищ сказал, что борьба с религией есть вопрос, подчинённый организации и борьбе рабочих за свои права и интересы, что нельзя победить религиозный дурман насилием и притеснением, что нужно действовать путём убеждения, пропаганды и агитации против религии, в ходе практической борьбы с администрацией и государством избавлять «набожных» рабочих от дурмана. И мы начали антирелигиозную пропаганду.

Так как больших цветных атеистических плакатов нет, возле икон развесили небольшие чёрно-белые плакаты сталинского времени, напечатанные на принтере, а также листы с высказываниями классиков марксизма о религии. Например, справа от исусиков прикрепили известные слова Ленина: «Религия – род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь». Напротив Николая-чудотворца прикрепили другие слова Ленина: «Религия есть опиум народа… Все современные религии и церкви, все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманению рабочего класса». И т. п.

Читать далее

Попы на службе империалистической войны

1. «Опыты» на собаке

В 1938 г. старый псковский колхозник, Устинов Фёдор Иванович, рассказал, как война сделала его безбожником.

«Я был очень набожным человеком, часто ходил в церковь, соблюдал посты. Меня воспитала бабушка. С юных лет учила она меня строгой вере в бога и потчевала „божественными” рассказами… Бабушка рассказала мне, что один сельский звонарь упал с высокой колокольни, но не разбился потому, что твердил: „святый боже, святый крепкий”. Истинная вера в бога, говорила бабушка, всегда вызволит человека из любого несчастья.

И с тех пор всегда в трудную минуту жизни я твердил сквозь зубы: „святый боже, святый крепкий”. Я был суеверным, боялся оставаться один в тёмной комнате. Мне мерещились черти, лешие, я боялся покойников. И уже будучи взрослым, находясь в действующей армии во время империалистической войны, пойдя впервые в жизни в бой, я твердил: „святый боже, святый крепкий”.

На фронте стала испаряться моя вера в бога. Я видел, как ожесточённо бились русские и немцы, я видел, как они убивали друг друга с именем бога на устах. Русские и немецкие рабочие шли в смертный бой друг на друга, думая о боге, а он, „справедливый и милосердный”, равнодушно взирал на потоки льющейся крови. Почему „бог-отец” не щадит „детей своих”, думал я, почему „всемогущий и святой”, он глух к людским молитвам? Были мы тогда тёмные и глупые, мы молились богу, чтобы он прекратил войну.

Попы, которых в армии было много, старались поддержать и разжечь в нас воинственный дух. Они пустили среди солдат слух, что за иконой „печерской божьей матери” якобы нашли золотыми буквами написанное письмо, в котором говорилось, что того, кто верит этому письму и будет держать слова его в сердце, а само письмо на груди, вражеская пуля не возьмёт. „Если тебя ранят, — говорилось в „божественном письме”, — приложи это письмо к ране, и кровь остановится. Дом оно охранит от пожара (к слову: сегодня в ДНР в окнах многих домов прилеплены иконки; обыватели уверены, что они охраняют жильё от снарядов и ракет. — Прим. Д. К.). Если кто не верит письму, пусть привяжет его к собаке и выстрелит в неё, — она останется невредимой. Всякое сомнение в силе письма тяжёлым грехом ляжет на душу сомневающегося”.

Читать далее

Что празднуем?

В отношении к Первомаю наметился прогресс. С ним или вовсе не поздравляют, или поздравляют как-то стыдливо и с опаской. Иные же здраво замечают, что этот праздник имел смысл при советской власти, а сейчас его нужно отмечать нелегально. Это уже шаг вперёд, но при одном условии: если наши рабочие понимают, что такое праздник вообще.

Когда в конце апреля наши люди поздравляли друг друга «с наступающими», мы спрашивали: а с чем поздравляют? Нам отвечали: «с майскими, с Пасхой». А что это за праздник, Пасха? — спрашивали мы в ответ. «Ну, его всегда отмечали, традиция такая». И в чём же суть этого праздника? — не унимались мы. Отвечают: «Христос воскрес». Хорошо, но как это обстоятельство сделало или делает нашу жизнь лучше, богаче, свободнее? «Никак, просто праздник». Так если никак, тогда что празднуете? Отвечают: «Пасху».

Что же такое праздник на самом деле?

Читать далее