На школьном фронте без «перемен»

Школа входит в число надстроечных институтов того способа производства, который господствует в обществе. Поэтому она содержит в себе все особенности, все его исторически определённые родовые черты. Насколько прогрессивны те или иные производственные отношения в данный момент, настолько прогрессивна и школа. И наоборот, чем больше противоречий накапливается в данном способе производства, чем более реакционным становится господствующий класс, тем дальше народное образование отходит от трезвого взгляда на природу и общество, тем меньше остаётся в школе материалистического понимания бытия. Она, также как и государство, политика, культура, становится реакционной – не развивающей производительные силы, а тормозящей их, тянущей их назад, к прежним, давно ушедшим временам общественного бытия.

В тот период, когда молодая буржуазия рвалась к власти и была исторически прогрессивной, когда шёл бурный рост капиталистического производства, в обществе происходил необходимый и неизбежный расцвет науки и образования, особенно естественнонаучных – механики, физики, химии, математики, словом, всех тех областей знания, которые были остро необходимы новому хозяйственному укладу, тесно связанному с применением машин и механизмов, заменяющих труд человека. Естественные науки в тот период были неотделимы от практической деятельности человека, они вырастали из неё, по крайней мере, на какое-то время был преодолён средневековый схоластический разрыв между  теорией и практикой общественной жизни. В последнем счёте именно классовые интересы буржуазии — накопление капитала, гонка за прибылью, политическое господство — определяли необходимость развития естественных и общественных наук и соответствующей подготовки наёмных работников.

Развитие производительных сил при капитализме требует, чтобы непосредственные производители — рабочие и другие наёмные работники имели минимум общей культуры, минимум знаний и навыков, необходимых для обращения с орудиями и средствами производства, а также для того, чтобы помогать буржуазии в присвоении и распределении ею совокупной прибавочной стоимости (национального дохода). Рабочие не должны ломать машин и оборудования, конторщики и клерки должны уметь писать и считать. Под эти цели и подгоняется система образования в буржуазном обществе: она даёт народу тот минимум знаний, который необходим как условие продажи своей рабочей силы капиталу и соответствует фактическому состоянию общественного хозяйства, — и ни на одну формулу больше.

Другой основной задачей буржуазного «народного образования» является духовное подавление трудящихся. Школа используется эксплуататорами не как общественный институт познания истины, не для обучения основам объективного отражения действительности, а как средство для внушения детям взглядов, идей и предрассудков буржуазии, которая выдаёт свои классовые взгляды и идеи за «всеобщие», «общечеловеческие», «вечные», данные человечеству раз и навсегда. Прямым интересом финансового капитала является государственная и частная подготовка послушных, безвольных и более-менее квалифицированных наёмных рабов, которые могли бы, как говорил старик Хоттабыч, «неустанно день и ночь добывать» прибавочную стоимость классу капиталистов. Поэтому буржуазное государство превращает школу в одно из орудий классовой борьбы с трудящимися, в орудие духовного подавления масс — наравне с церковью и СМИ.

Именно такое положение дел в российской школе подтверждает главная чиновница нашего образования Васильева[i]. Например, говоря о системе государственной итоговой аттестации, она заявляет, что основная задача государства в этой системе состоит в том, «…чтобы избегать в школах натаскивания по конкретным предметам».  Прямее о вредительских планах господ по отношению к своему народу и не скажешь. Ведь «натаскивание по конкретным предметам», если перевести эту фразу на нормальный язык, означает не только обучение правильному заполнению экзаменационных бланков, но и самое главное, устранение прорех и пробелов в знаниях, повышение объёма и качества знаний у учащихся в той или иной области знания.

Такого улучшения знаний, по словам министерши, допустить никак нельзя. Официальные объяснения, почему нельзя, самые разные, но их общая суть сводится к некоторым положениям пресловутой «Болонской системы образования».

Согласно этой системе народная школа должна навсегда уйти от материалистического понимания природы и истории. В рамках этой задачи повышение достоверности, качества и объёма естественнонаучных и особенно общественных знаний, как это было, например, в советской сталинской  школе, признаётся избыточным «в свете запросов современной экономики». Иначе говоря, нынешнему капиталистическому производству нужен массовый малоквалифицированный исполнитель с узким кругозором и ничтожным багажом общих и технических знаний. А если так, то власть в лице министра образования вполне логично приходит к выводу о том, что не стоит тратить бюджетные деньги на подготовку хорошо и разносторонне  образованных людей. Расходы на школу должны  быть «приведены в соответствие с запросами экономики», то есть, урезаны до предела. Это первое, к чему вела мадам Васильева.

Совершенно логично, что при этом исключается политехническое образование, необходимое для дальнейшего развития производства. Капитал сковал общество, он не способен двигать производительные силы вперёд, поэтому ему, в основном, нужны специалисты, привыкшие топтаться на месте, решать узкопрофессиональные задачи, исполнять ограниченные функции, указанные сверху раз и навсегда, а главное, не лезть в политику и государственное управление и не разбираться в них.

Со стороны чиновников от образования такое положение мотивируется тем, что у таких специалистов якобы намного выше квалификация: мол, человек – «чистый профессионал», на ерунду вроде политики и классовой борьбы не отвлекается, книг, связанных и не связанных со своей профессией, не читает, читает только положенные ему по должности инструкции, сложных решений, требующих знаний из разных областей науки, не принимает. Его квалификация сконцентрирована на нескольких операциях и поэтому доведена до совершенства. А значит, такой «узкий» работник будет более востребован на рынке труда. На этом «тезисе» и построена вся буржуазная пропаганда «узкого» профессионализма: хочешь пристроиться в капиталистической экономике — не думай ни о чём, кроме упорной работы на своего хозяина, сделай из себя человекообразную машину, не думающую и не рассуждающую, а только исполняющую приказы, держись зубами за своё место, будь готов за деньги на любую низость, никуда не лезь и ничего не требуй от администрации.

Подлость и ложь этой доктрины очевидна. Такой подход к образованию на всю жизнь привязывает человека к одной профессии и даже к одному месту в цеху или конторе, делая его насквозь зависимым от воли хозяев-капиталистов, не говоря уже о том, что он морально и физически уродует личность. А в условиях постоянного экономического кризиса одинаково не востребованы как новые узкие специалисты, так и старые, более «широкие». Их шансы на работу уравнивает безработица. А если при всём этом человеку со школьной скамьи внушается опасность и порочность борьбы за свои первейшие жизненные интересы, то на выходе из школы или института в лапы хозяев попадает удобный и послушный объект для эксплуатации, не умеющий, да и не способный сопротивляться насилию.

Сегодня ещё не всем очевидно, что буржуазия решает в области образования задачи, диаметрально противоположные тем задачам, которые в своё время решались социалистическим государством. Если социализму необходимы ликвидация малограмотности и политехническое народное образование, а коммунизму требуется всеобщий образовательный уровень не ниже инженерного (с иным его просто не построить!), то реакционный общественно-экономический уклад сворачивает курс естествознания (основу политехнических знаний), заменяет обществоведение буржуазно-религиозными мифами и фактически сводит общее (полное среднее) образование – к начальному, узкому, по сути — к видоизменённой царской школе для пролетарских детей, будущих рабов финансового капитала (к церковно-приходскому).

Если большевики организовывали школьное дело и всю систему культурно-просветительных учреждений как единую разветвлённую систему – часть государства, предназначенную для непрерывного политического, научного и культурного роста трудящихся, то буржуазия дробит систему образования на отдельные коммерческие и полу-коммерческие учреждения. При этом она ставит задачей каждому учреждению добиваться политического и культурного невежества масс, и в большой мере — невежества научно-технического.

Если через советскую школу большевики готовили и вовлекали трудовые массы в управление страной, в государственное, хозяйственное и партийное строительство, в борьбу с остатками эксплуататорских классов, в борьбу с бюрократизмом и другими пережитками феодально-буржуазного общества, то буржуазное государство наоборот, старательно изымает из школьного курса следы научного знания об обществе и делает учащихся слепыми и наивными в вопросах общественной жизни. Диктатура буржуазии воспитывает рабочих детей так, чтобы сфера социологии была запутана, а сфера политики казалась им или «грязным делом», в которое лучше не лезть, или «священным храмом», делом особых гениев, «с сотворения мира» недоступным для  простых людей.

Такая «забота» об общественных науках понятна. Если молодые люди будут правильно и объективно понимать процессы общественной жизни, то они неизбежно придут к мысли о необходимости уничтожения капитализма. Для того чтобы не допустить трезвого взгляда на природу и общество, законы материального мира, а особенно законы общественного развития урезаются и искажаются в учебных программах и всё чаще подменяются объективно- или субъективно- идеалистической мутью, а иногда и прямой поповской проповедью «о божественных основах жития».

Если социализм ориентирует науку и образование на самую тесную связь с практикой, если сама передовая наука развивается и растёт из задач преобразования природы и общества, экономического развития и государственного строительства, из техники производства, то в буржуазном образовании разрыв между теорией и практикой непрерывно увеличивается.

Точно так же обстоит дело в отношениях между общественными и естественными науками: либо законы природы механически переносятся на общество, и тогда в обществоведении царствует Мальтус и социальный дарвинизм; либо общество полностью вырывается из природы и существует само в себе, по неким «особым нравственным законам, заложенным в человека изначально». Тогда всё обществоведение целиком превращается в сборник поповских сказок. Тут указаны крайние положения дозволенной учебной «вилки», на самом же деле педагоги часто маневрируют между этими крайностями, а отсюда и получаются самые причудливые сочетания идеалистических теорий, которые преподаются детям под видом истории и науки об обществе.

Буржуазное образование стремительно идеализируется. Ученикам постоянно внушается, что существующее общественное устройство можно в лучшем случае объяснить, но никак нельзя изменить. («Лимит на революции исчерпан!» Кто его исчерпал, интересно? И кто вообще сказал, что кардинальные общественные преобразования лимитированы?) Прямая связь между материальными условиями жизни и появлением революционных идей, равно как и обратное влияние этих идей на массы и условия жизни, — прячутся и разрываются, а революционные идеи и их носители объявляются «пустыми фантазиями» и «безответственными фантазёрами». Отражение природы и общества в школьных программах часто превращено в полу-фикции и полу-выдумки. Предметы природы и особенно исторические явления рассматриваются как неизменные, застывшие, раз и навсегда установленные. Эти явления в учебных курсах стоят строго по очереди, одно после другого и одно независимо от другого. Оценка факту или процессу даётся с помощью однозначных логических суждений: да-да, нет-нет, или-или. Промежутков времени, заполненных производственной и социальной деятельностью больших масс людей — трудового народа, главного источника и движущей силы всего исторического процесса, как бы и нет, поэтому между событиями в буржуазной истории царствует пустота.

В школьном курсе из отражения реальности удаляется движение этой реальности, игнорируются внутренние процессы вещи или явления, а сами эти вещи или явления берутся как уже готовые, возникшие из ниоткуда, без всякой подготовки, или как существовавшие всегда. Если те или иные исторические явления возникли, то их считают неизменными в течение всего срока существования. В них не появляется новых признаков и не отмирают старые, отжившие свойства. Внутри вещей и процессов не учат искать противоречия, считают, что их там нет, как нет и внутреннего источника движения. А это значит, что вся школьная система буржуазного государства предполагает и подводит учащихся к мысли о первопричине, внешнем толчке для природы и общества, который, как часовщик, некогда привёл всё вокруг в движение и теперь наблюдает за миром со стороны (или периодически вмешивается в историю).

С другой стороны, детей со школы приучают к тому, что историческое движение едва ли не целиком зависит от произвола отдельных личностей, от свойств географической среды, национальности и т.п. несущественных признаков. Правильной взаимосвязи и взаимозависимости явлений материального мира буржуазная школа фактически противопоставляет объективный и субъективный идеализм в различных формах.

Это приводит к тому, что учебники содержат не описание и анализ реальных процессов жизни, а несут в себе те способы отражения бытия (религиозный, формально-логический, метафизический), которые характерны для реакционного умирающего класса. «Чистая» теория без практического подтверждения, и практика, блуждающая в потёмках на ощупь, без теоретического маяка, — вот концепция народного образования, необходимая капитализму.

Печальные итоги развития современной школы вольно или невольно подвёл заместитель главного педагога страны некто Кравцов[ii]. Согласно его заявлению, от существующей системы деградации — ЕГЭ — государство отказываться не будет, однако, небольшие изменения в неё внесут, в основном, по технической части. Так, например, экзаменационную тестовую дурь теперь планируют печатать прямо в аудиториях, при свидетелях, так сказать.

Что характерно, в итоговой аттестации 9-х классов нужно будет по-прежнему  сдавать два обязательных предмета, русский и математику и два предмета по выбору школьника, среди которых физика, химия, география и биология. Это означает, что блок предметов, составляющий необходимую основу материалистического естественнонаучного знания, причислен к категории необязательных для экзамена, а значит, и для более глубокого изучения. Центром всего народного образования в РФ, как это было и при царе, и по нацистскому плану «Ост», остаётся письмо и счёт, с той разницей, что это уже не старое письмо и простой счёт, а более грамотное письмо и более сложный счёт. Но суть дела — примитивизм образования — осталась прежней.

При этом министерство образования делает вид, будто все школьники в 16 лет уже способны сознательно выбирать наиболее существенные предметы для экзамена, а стало быть, и для углублённого изучения. Таким приёмом власть уходит и от ответственности за качество подготовки школьника к жизни, и вредительски пускает школьную учёбу на самотёк: дескать, человек сам решил, что физика и химия ему ни к чему, и мы, как государство, здесь ни при чём.

Далее Кравцов переходит к чисто политическим делам. Подчинённая ему педагогическая охранка — Рособрнадзор — провела очередной шмон в области преподавания общественных наук. На предмет «выявления плохих методов обучения» были «исследованы» учителя истории, обществознания, русского языка и литературы. Под видом «изучения компетенции» планируется подвергнуть проверке и педагогов других специальностей. Если отбросить буржуазную словесную шелуху, то ясно, что чиновник ведёт речь о проверке политической благонадёжности учителей, о классовом допуске к профессии (и о запрете на профессию), когда педагога оценивают не по тому, даёт ли он детям знания о реальном мире (и насколько хорошо он их даёт), а по тому, насколько тот готов уродовать сознание детей буржуазными мифами и фальсификациями науки.

Продолжится и дисциплинарный террор против рядовых учителей, когда тех делают крайними ответственными за все нарушения и проступки в школе и часто увольняют без объективного разбора конкретных обстоятельств. Такие увольнения – не что иное, как сваливание общих бед буржуазной школьной системы на отдельных педагогов, это «лёгкое решение», то есть, замазывание проблем: мол, уволили человека, и острая социальная проблема решилась сама собой. С другой стороны, такое положение – это постоянный топор над головой учителя. Это угроза увольнения, которая связывает его по рукам и ногам. Учитель теряет инициативу, боится на шаг отступить от циркуляров и положений. Многие педагоги понимают, что всеми этими циркулярами и предписаниями их заставляют преподавать заведомую ложь, заставляют не развивать сознание и самодеятельность детей, а всем строем буржуазной школы принуждают их тушить детские таланты, убивать самостоятельность мысли, калечить детский ум. И что? Единицы уходят из профессии, не желая быть преступниками, а большинство продолжает работать, так и не понимая, что являются идеологическими наёмниками буржуазии, духовными карателями трудового народа, усердно помогающими залеплять народу глаза вместо того, чтобы напротив, помогать раскрывать их.

Но, несмотря на замазывание проблем и скрытый политический террор, школьная катастрофа лезет из всех щелей. Тот же замминистра Кравцов вынужден признать, что ЕГЭ выходит боком всей стране.

В чём дело? Оказывается, недавно российские десятиклассники писали диагностические работы по биологии и химии. Эта «диагностика» показала, что средний балл работ по биологии получился около 20 — при максимальном балле 47. При этом 47 не набрал ни один ученик из 26 тысяч, принимавших участие в диагностике. Максимум, который был показан несколькими учениками, — 43 балла. Правильно заполнить таблицу на сравнение растительных и животных организмов смогли около 21 процента школьников (!). При всём том, что таблица эта составлена по-дурацки, выходит так, что существенные признаки растений и животных знает всего один учащийся из пяти.

Никто из учеников не смог полностью и правильно указать на различия и общие черты растений и животных, на их единство и борьбу. Почти никто не знал, что разделение живых существ на растения и животных произошло на основе особенностей их питания. Тайной остаётся основное отличие растений от животных, которое состоит в том, что растения могут приготовлять в своём теле все нужные для них вещества за счёт углекислого газа, воды, солнечного света и некоторых минеральных солей. А животные такой способностью не обладают и должны получать готовую пищу, которая прямо или косвенно происходит от растений.

Особую трудность вызывали вопросы связи растений и животных, суть которой состоит в том, что растения дают животным готовую пищу и кислород для дыхания. Животные в своём теле перерабатывают и разрушают эту пищу, и отходы жизнедеятельности животных и их мёртвые тела идут для питания растений. Вместо простого и очевидного объяснения этой материальной связи многие ученики видели общую связь растений и животных лишь в том, что животные обитают в кустах или живут на деревьях.

К слову сказать, пример школьной олимпиады по биологии, недавно прошедшей в одном украинском городе, показал, насколько прогрессирует идеализм и мракобесие в этой важнейшей сфере естествознания. Так, наибольшие затруднения вызвал вопрос о том, какие свойства должны были получить сложные белковые вещества, чтобы стать живой материей. Этих свойств три: способность восстанавливать себя при помощи обмена с окружающей средой, способность расти до известных пределов и способность делиться или размножаться, воспроизводить себя в потомстве и снова начинать свой рост. Так вот, среди 63 учеников десятых классов, участвовавших в биологической олимпиаде, эти три ясных материалистических признака в совокупности не назвал никто. Наоборот, в ответах многих ребят фигурировало вмешательство бога, инопланетное вмешательство или в лучшем случае падение метеорита или удар молнии в лужу со сложным органическим «бульоном». На один из дополнительных вопросов комиссии о том, что такое биологическая жизнь вообще, общего и определённого ответа: жизнь есть способ существования белковых тел, — не дал никто, хотя некоторые ученики близко подходили к пониманию того, что без белковых веществ вообще не может быть никакой жизни. Большая часть ответов на этот вопрос опять-таки сводилась к ложно понятой роли личности в истории, к служению отечеству, к богу и к мещанскому благополучию. Что посеяла буржуазия – то и пожало всё общество.

Вернёмся к российским «диагностическим работам». В той части работы, которая касалась анатомии человека, такой же средневековый туман, как и в зоологии. Английский врач-материалист Гарвей, практиковавший на рубеже 16 и 17 веков, должно быть, очень удивился бы, если бы узнал, что среди выпускников средней школы в 21 веке найдётся всего 5 % тех, кто может показать на схеме кровообращения, как движется инъекция лекарства по организму человека. Ведь контуры системы кровообращения, её части и законы тока крови были открыты этим врачом ещё в начале 17 века, около 400 лет назад. Было достаточно времени для того, чтобы на практике убедиться в правоте Гарвея и усвоить его открытие. Но нет, сейчас у буржуазии и земля плоская, и здоровье человека зависит «от пропорции светлой и тёмной желчи» в организме.

По итогам биологического теста комиссией министерства образования был сделан вывод о том, что ученики из биологических классов показали примерно такие же знания материала, как и дети, которые учатся в обычных классах.  Буржуазные СМИ, которые интересовались этой темой, объясняют полный провал школьного курса биологии тем обстоятельством, что, мол,  углубленное изучение биологии только-только началось в 10-м классе. Помилуйте, а что делало министерство и его методические органы в течение 1-9 классов? Почему же детей постепенно не подводили к сложным вопросам биологической науки, начиная от курса природы родного края в начальных классах, через постоянно усложняющиеся курсы природоведения, ботаники и зоологии — в средних и т.д.?

Ответ очевиден: серьёзная биологическая наука, освобождённая от шарлатанства, как минимум, ставит человека на материалистический путь познания природы.  А добросовестное и глубокое изучение законов природы и связей живого мира вплотную подводит человека к материалистической диалектике, к признанию того, что мир не только научно объясним и подчиняется объективным, то есть независящим от воли человека, наиболее общим законам развития всего сущего, но и к уверенности в том, что мир познаваем, а значит изменяем к лучшему силами человека, познавшего эти объективные законы развития. Буржуазия понимает, что такое мировоззрение может привести массы молодых людей к необходимости революционного преобразования природы и главное — общества, и поэтому она ведёт войну с настоящей наукой.

Новые доказательства такой войны приводят сами буржуазные чиновники. Одновременно с проверочными работами по биологии проводились тесты и по химии. Эти диагностические работы показали средний балл 13 при максимуме в 52 балла. Это ниже, чем средний балл в работах по биологии. При этом 40 % участников «химической» проверки смогли набрать только 10 баллов. Анализ работ приводит к мысли, что важнейший предмет естествознания понимается большинством учеников абстрактно и очень узко. Суть химических превращений выпускники сводят к механическому смешиванию веществ, а сфера действия химических законов в сознании детей часто ограничивается производством пищи и бытовой химии.

На «диагностике» по химии выпускникам предложили решить задачи. Итог таков: если оставить в покое химическую специфику этих задач и рассматривать только расчётную часть, то получается, что при решении десятиклассники испытывают трудности с проведением несложных расчетов, путаются в операциях с дробями и степенями, не знают формул сокращённого умножения и простейших преобразований логарифмов.

Куда ехать дальше российской школе? Тот же чиновник Кравцов отвечает: для развития логического мышления введём уроки шахмат. Это, мол, повысит интеллектуальное развитие школьников и даст результаты в точных науках.

Да, шахматы – дело хорошее, слов нет, но это всё же специфический вид спорта, которым можно заниматься в школе на факультативных занятиях. А Кравцов ведёт речь о включении шахмат в обязательную учебную программу! Что это значит? Это значит, что шахматами власть попытается заткнуть провалы в преподавании точных наук, особенно математики и физики, и «компенсировать» сокращение учебных часов по этим дисциплинам. Спортом, пусть и особенным, подменяется наука, тем более, естественная наука, которая, в отличие от спорта, познаёт мир путём понятий, она отражает реальный мир путём, который отличается от всех остальных форм общественного сознания тем, что даёт наиболее правильное, наиболее адекватное и обобщённое представление о природе и её законах. Широкое научное познание мира, которое появляется и развивается в процессе практического воздействия людей на природу и общество, которое само включает в себя материально-производственную деятельность, Кравцов предлагает безболезненно обменять на крошечную часть этой практической деятельности. Это как если бы вам предложили сменять ваш дом на один кирпич из стены этого дома, и пытались бы уверить, что это вполне равноценный обмен.

Ну ладно, что с убогого взять? Но, может быть, буржуазия задалась целью научить детей логике с помощью шахмат? Тоже, нет. Игра, шахматы как таковые, не могут заменить собой изучения в школе логики – науки о законах и формах правильного мышления. Эта наука изучалась как обязательный предмет в сталинской советской школе и была приготовительным этапом к изучению высшей формы логики – материалистической диалектики, которая была и остаётся фундаментом правильного, действительно научного мировоззрения.

Это значит, что задачей приготовительной логики  являлось приведение в систему всех форм правильного мышления. Логика исследует эти формы, устанавливает их значение для практики, группирует в классы, систематизирует, определяет ошибки, которые получаются при нарушении форм мышления. При этом логика опирается на всю совокупность достоверного естественнонаучного знания и на производственный опыт в их историческом развитии.

При всех своих недостатках приготовительная логика учит искать и находить наиболее вопиющие противоречия в окружающем мире и даёт небольшие подсказки, как эти противоречия устранить. А поскольку капитализм доверху набит противоречиями, постольку ясно, что и начальная логика опасна и неприемлема для буржуазии. Поэтому буржуазное государство решает с помощью логических и спортивных игр вовсе не задачи овладения правильным мышлением, а учит детей бандитскому мышлению — конкурентной борьбе друг с другом, изощрённому обману и коварству, то есть, не выводит детей из порочного круга своей классовой идеологии.

А что происходит на следующей ступени образования – в ВУЗах? У власти по поводу ВУЗов огромные планы.  Васильевы и кравцовы обещают бросить все свои силы на повышение качества подготовки лиц, претендующих на высшее образование. Судя по заявлениям чиновников, министерство получило втык от работодателей за низкое качество «конечного продукта». Этого следовало ожидать. Какое-никакое производство у нас крутится, без этого невозможно воспроизводство жизни, да и капиталисты лично заниматься производственными проблемами не хотят и не могут (необходимым уровнем знаний не располагают). А это значит, что всё-таки технические спецы нужны. Но, видимо, на выходе из ВУЗов идёт такой учебный брак, который не соответствует даже тем примитивным профессиональным требованиям, которые предъявляются администрацией предприятий к молодым специалистам.

Государство собирается решить эту проблему. Но как можно решить проблемы высшей школы, если  в средней школе катастрофическая ситуация? Похоже так: чёрт с ним, что в основном звене системы образования толком не учат, перепрыгнем через эту фазу развития и сразу будем повышать качество специалистов в высшей школе, на голом месте и без фундамента.

Ещё раз видим, что высшую школу, как все свои общественные институты, буржуазия рассматривает метафизически, как «вещь в себе», которая живёт сама по себе, в отрыве от средней школы и от производства. Итоги такой «жизни» мы видели выше, да и периодически замечаем вокруг себя.

Состояние нашего образования — это одно среди прочих бесчисленных доказательств того, что капитализм подвёл всех нас к роковой черте. Тянуть с его окончательным уничтожением уже нельзя: экономическая и социальная обстановка в обществе подобна состоянию ракового больного в той его стадии, когда всякая оттяжка операции может привести к трагедии.

М. Иванов 

[i] Российская газета — Федеральный выпуск №7464 (1)

[ii] https://www.rg.ru/2018/01/08/kravcov-s-pomoshchiu-uchenikov-i-roditelej-proverim-shkolnyh-upravlencev.html