О хозяевах и приказчиках

В своём комментарии к недавней заметке РП «Две России» наш читатель Виталий С. пишет:

«К этому выводу я пришёл ещё несколько лет назад: Путин, реально, не управляет эРэФией, ему просто некогда этим заниматься за съёмками на ТВ и развлекательными поездками по подмандатной территории. Местное чиновничество руководствуется интересами самых состоятельных воротил бизнеса. Поэтому, самый богатый член местечкового олигархического клана является самым влиятельным политиком. Суды, главы администраций, прокуроры руководствуются, отнюдь, не конституцией и ФЗ, а понятиями, т. е. каким-то своим, собственным пониманием законности региональной буржуазией.

А господин Путин служит для создания ширмы законности, видимости т. н. «вертикали власти». Иногда, в целях политической целесообразности, он может вмешаться в дела местных «элит», тогда складывается впечатление, якобы, он «крутой» мужик и усё контролирует».

Нечто подобное высказывают и некоторые наши товарищи на местах, в том смысле, что поскольку правящим классом в РФ является буржуазия, а всю политику государства определяет финансовая олигархия — верхушка господствующего класса, постольку государственный аппарат и его высшие чиновники являются лишь механическими исполнителями воли олигархии, наподобие того, как молодые солдаты в отделении являются слепыми, точными и послушными исполнителями приказов своего сержанта.

Товарищи, не всё так просто. Действительно, в классовом обществе государство — это главное орудие подавления одного класса другим, это «исполнительный комитет» господствующего класса, с помощью которого этот класс утверждает, защищает, проводит в жизнь и всесторонне обеспечивает свои классовые интересы. Государственный аппарат, состоящий в основе своей из вооруженной силы и чиновничества, целиком и полностью принадлежит тому общественному классу, который господствует в обществе экономически (держит в своих руках все основные средства общественного производства) и обладает всей полнотой политической власти, которую он и реализует через государство и с его помощью.

Экономическое господство определённого класса означает, кроме прочего, что у его государства нет никаких «особенных», надклассовых «собственных» средств: все государственные средства производства, деньги и прочие богатства так или иначе, открыто или замаскированно принадлежат господствующему классу. В эксплуататорском обществе все общественные богатства создаются угнетёнными и эксплуатируемыми классами — производительными классами, а присваиваются эксплуататорским классом или классами, как непосредственно индивидуальными эксплуататорами или группами эксплуататоров, так и всем классом паразитов — через их государство. В последнем случае эти богатства, созданные трудом угнетённых классов, формально являются государственной собственностью, но от этого они не перестают быть коллективной частной собственностью господствующего класса, которой как раз и распоряжается правящая верхушка этого класса, например, финансовая олигархия. То есть, всей государственной собственностью владеет господствующий класс, это так, но распоряжается ей в своих интересах и через госаппарат именно богатейшая и наиболее могущественная часть этого класса, которая непосредственно управляет своим государством.

Но управлять и распоряжаться государством — это вовсе не значит работать вместо него, как механистически думают некоторые наши товарищи. Если бы тот же Путин, как исполнительный директор российского и иностранного финансового капитала, и весь его аппарат только принимали бы прямые указания финансовых воротил и владельцев крупнейших монополий, если бы они механически исполняли все команды отдельных олигархов или их групп, то этим олигархам и их группам было бы вовсе не интересно содержать всех этих очень дорогих управленцев и классовых приказчиков, было бы невыгодно вводить высших чиновников в свои ряды.

Олигархия, преследуя свои классовые интересы, вовсе не обязана думать вместо государственной верхушки и выдавать ей для исполнения готовые решения. Для механического исполнения готовых, обдуманных и конкретных приказов намного дешевле было бы держать штат рядовых чиновников. Но штука в том, что, поставив своему государству стратегические задачи в общем виде, олигархия редко проводит свою волю в форме конкретных решений, которые в готовом виде передаются исполнителям. При этом задача государства, в том числе и высших его чиновников как раз и состоит в том, чтобы это общее большое задание хозяев  конкретизировать, обдумать варианты решения, разбить на этапы и шаги, выработать методики его выполнения, наладить технологию выполнения, связать это выполнение в единую систему и, наконец, реализовать его на практике. Олигархии, в общем, мало дела до того, каким путём, с помощью каких приёмов и технологий госаппарат и его верхушка решат поставленную задачу. Результат важнее процесса.

Но при этом важен и процесс: если главные приказчики буржуазии, высшие чины государства в ходе решения той или иной общей задачи, поставленной перед ними олигархией, действуют несправно, медленно, неуклюже, чем невольно создают угрозу её исключительному общественному положению, усиливают конкуренцию со стороны иностранной буржуазии, увеличивают накладные расходы олигархии и т.п., то таких приказчиков, таких высших чинов быстро удаляют с должностей и при этом часто расправляются с ними тем или иным путём. Для финансового капитала такие управленцы, сколь бы верными и усердными они ни были, являются бестолковыми и опасными, не умеющими правильно понять всю совокупность классовых  интересов своих хозяев.

Также не надо думать, что есть какой-то золотой или платиновый телефон, по которому, скажем, Ротенберг по утрам звонит Путину и диктует ему задания, которые на своей сходке выработала верхушка олигархии. Конечно, есть и телефоны, и прямые контакты руководителей государства с крупнейшими капиталистами, но всё же пути передачи классовой воли буржуазии своему государству чрезвычайно многообразны, сложны и противоречивы. Здесь и деятельность центрального банка, и коммерческих банков, и иностранных правительств, и депутатских групп, и частных СМИ, и самого госаппарата, и т.д. и т.п.

Всё это означает, что госаппарат — это вовсе не пассивный робот–исполнитель. Держа общую линию классовых интересов крупнейшей буржуазии, государство маневрирует, проявляет самую широкую, так сказать, творческую активность в деле угнетения пролетариата и остальных трудящихся, в деле продвижения интересов своей олигархии внутри и вне страны. Государственный аппарат, особенно его верхушка, непосредственно участвует в конкурентной борьбе как с внешней финансовой олигархией, так и в борьбе за рынки и за влияние на государство между группами монополистов внутри страны. Можно сказать, что верхние слои госаппарата постоянно участвуют в борьбе за влияние на этот самый госаппарат между олигархическими группами, при этом сам аппарат делится на фракции, которые принимают сторону тех или иных групп финансового капитала и продвигают их интересы. Сплошь и рядом эти интересы входят в противоречие друг с другом, и тогда эти группы либо договариваются между собой, деля министерства и государственные ведомства на «свои» и «чужие» зоны влияния, либо побеждает какая-то одна сторона, например, та, в которой в данное время больше заинтересован мировой финансовый капитал (который вовсе не безучастно смотрит на эти внутренние «разборки» — прим. РП). 

Если побеждает какая-либо конкретная олигархическая группа, то старших и высших чиновников, «игравших» за проигравшую сторону, могут вычистить со службы, а могут и подвести под суд или трибунал, скажем, по стандартному обвинению в коррупции, растрате бюджетных средств, превышении полномочий и т.д. (Подобное мы в России видим сплошь и рядом, в том числе прямо сейчас – очередной «губернаторопад» как раз этого конкурентного корня. – прим. РП)

Но фракционность внутри верхушки госаппарата работает и «обратным ходом».  Скажем, те или иные чиновники вполне исправно служат своему классу и данной конкретной группе в данное время (не надо забывать, что у многих чиновников высокого ранга хозяева время от времени меняются: хозяева меняются, а чиновник остаётся служить), но их надо убрать со службы, так как по тем или иным соображениям той или иной группировке в госаппарате требуется кадровое укрепление своих позиций. Такое укрепление позиций требуется этой, принимающей важные решения, части госаппарата для того, чтобы, в свою очередь, оказывать большее обратное влияние на финансовую олигархию, чтобы подороже себя продавать и при этом казаться незаменимыми, наконец, чтобы скорее и надёжнее войти в число этих самых олигархов и т.д.

В этом случае тому же Путину периодически требуется зачистка или существенные перестановки на том или ином участке госаппарата. Чтобы иметь формально-юридический повод для отставок, увольнений, снижений в должности или перестановок, устраиваются прокурорские или контрольно-ревизионные «набеги» на ту или иную государственную службу, ведомство, учреждение или региональную власть. Или же сам президент, премьер или кто там ещё заявляются на какой-либо участок государственной власти и устраивают там спектакль с увольнениями и отдачей неугодных чиновников под суд.

И поскольку придраться можно и к фонарному столбу, постольку поводов для расчистки должностной «территории» для нужных людей находится достаточно. Вот тут и убивается два зайца: во-первых, усиливаются экономические и политические позиции конкретной фракции госаппарата и стоящей за её спиной конкретной олигархической группы или групп, а во-вторых, с помощью СМИ создаётся большая ложь насчёт того, что руководители государства борются с коррупцией и казнокрадством, что они, дескать, «наводят порядок в стране», а, стало быть, не так уж плохи.

Но при всём этом и сами старшие и высшие чиновники ведут свою линию на грабёж трудящихся и личное обогащение. Эта линия означает, что такие чиновники запускают руку в общак класса буржуазии, а это нравится не всем, и потому хозяева общака и часть высшего чиновничества считают, что один из них их всех грабит, позволяя себе чрезмерное. Против такого грабителя грабителей тут же принимаются меры, которые по своей сути ничем не отличаются от расправы с «крысой» в уголовной среде, т.е. с одним из своих, кто покусился на воровской общак. Но могут и простить, если, например, казнокрадство позволяет крепче зажать этого чиновника в руках, крепче повязать его, сделать послушнее и т.д.

Видим, что сложное и противоречивое состояние госаппарата в буржуазном обществе постоянно требует от него, с одной стороны, известной квалификации, качеств и даже талантов, а с другой — поскольку олигархия, поставив задачи, фактически даёт своему государственному аппарату определённую свободу действий, — позволяет чиновникам, особенно старшим и высшим, действовать в рамках своей должности относительно свободно, не забывая о своих личных материальных и политических интересах.

Но эту относительную свободу действий чиновников нужно правильно понимать. Чиновник свободен лишь в рамках классовых интересов буржуазии, любой выход за которые строго карается, причём самым страшным «предательством»  чиновника является его переход (тайный или явный) на сторону рабочего класса. Таких давят сразу и без всякого прощения. Присвоение тем или иным путём неположенной части буржуйского общака является гораздо более легким грехом, можно сказать, «невинным грешком», за который, как уже говорилось, при известных условиях могут и простить. Но вот пособничество в той или иной форме классовому врагу — пролетариату не прощается никогда. На таких чиновниках сразу «ставят крест» со всеми вытекающими.

Далее, свобода манёвра при решении классовых задач буржуазии позволяет ловкому чиновнику и обогащаться и делать себе карьеру. Но при этом бывают такие ситуации, когда этот чиновник вполне устраивает своих служебных начальников, но не устраивает кого-либо из олигархов, и наоборот — когда от чиновника хотят избавиться по службе, но на его защиту (поскольку свой и надёжный) встаёт конкретный финансовый капиталист или даже олигархическая группа.

Наконец, нельзя говорить о том, что тот же Путин вообще не управляет государством РФ. Управляет, но не на глобальном классовом уровне, а на стратегическом, на котором воля класса буржуазии преобразуется в решения общегосударственного масштаба. Кроме того, нельзя забывать, что Путин имеет двоякое положение: он один из крупнейших олигархов и в то же время председатель исполкома всего класса российской буржуазии. Такое положение позволяет ему одновременно и вырабатывать общую волю своего класса, его правящей верхушки, и реализовывать эту волю с помощью государственной машины. Будь он плох как «председатель исполкома», будь ему некогда заниматься важнейшими делами своего класса, — он давно бы «проиграл выборы» и был бы смещён, оттеснён как от непосредственного управления, так и от какого-либо влияния на российское буржуазное государство. И вполне возможно, быстренько лишился бы и своего накопленного состоянии, выпав из числа российских олигархов.

Что касается местного чиновничества и региональных олигархов, то нужно помнить, что по службе и по роли в госаппарате местные чиновники больше зависят от воли центрального аппарата, чем центральный аппарат от них. Именно в руках центра свобода, карьеры и деньги региональной власти, т.е. главные рычаги влияния на неё. Наконец, сколь бы влиятельным ни было местное чиновничество, не надо забывать, что главные силы государства — бюджет, армия, гестапо, полиция, суды, тюрьмы и т.д. — находятся полностью в руках центра (они не подчинены местной власти – прим. РП). А против такой силы ни один регион не «попрёт», как бы ни хотелось.

Но в то же время никто не отрицает роли верхушек регионального чиновничества в общей работе государственного аппарата. Кроме своей служебной функции, т.е. исправного или плохого исполнения приказов центра, периферийные части госаппарата в известные исторические моменты могут являться как опорой центра и источником кадров для него, так и частью оппозиции центру, оппозиции порой весьма мощной и влиятельной, которая, будучи объединённой той или иной олигархической группой и подпитываемой ею финансово, может технически провести и государственный переворот (сменив Путина на более удобное им лицо – прим. РП)

Кроме этого, коль мы указали на хорошее или плохое исполнение распоряжений центрального аппарата на местах, понятно, что местные власти вполне могут вести тихий саботаж таких распоряжений и даже своеобразное вредительство, постепенно и методически подрывая позиции центра государственной власти, — опять же в интересах какой-либо группы финансового капитала, «своей» или даже заграничной, которая ведёт борьбу за наибольшее влияние на данное государство.

Но при всём этом нельзя забывать и о том, что империалистическое фашистское государство по мере обострения классовых противоречий внутри страны и по мере нарастания мирового кризиса перепроизводства (мирового экономического кризиса) имеет тенденцию к ужесточению централизации и контроля верхушки государства над всеми его учреждениями и ветвями. В условиях быстрой фашизации государства все министерства, все региональные и местные государственные аппараты подвергаются всё большему служебному давлению и ограничениям, нагрузка растёт, а вместе с ней неизбежно растёт как мера ответственности за неисправную службу финансовому капиталу, так и быстрота расправы с тем или иным проштрафившимся чиновником.

Это ограничивает свободу действий региональных чиновников, но не отменяет её, а в плане борьбы с центром и в плане казнокрадства вынуждает их изобретать всё более и более сложные и мудрёные схемы и ходы, изощряя, таким образом, заговорщические и хищнические навыки этих чиновников и открывая раз за разом новые возможности для хищений и продвижения интересов той или иной части олигархии, а стало быть, и новые степени служебной свободы рук.

То же, в общем, касается и олигархов регионального масштаба. Как писал Салтыков-Щедрин, какие бы большие и жирные гады ни водились в одной отдельной луже, всегда найдётся такая лужа, в которой водятся ещё большие и более жирные гады. Что бы о себе ни воображали липецкие или ставропольские крупные капиталисты, не они играют главную роль в государственных делах, а те капиталисты, кто в данный момент держит в руках центральный аппарат российского государства.

Но ясно, что региональные капиталисты хотят занять экономическое и политическое место «старших братьев» (конкурентная борьба никуда не делась, напротив, в экономические кризисы она обостряется до предела! – прим. РП), и при каждом удобном случае они стараются и будут стараться это сделать. В свою очередь центральный государственный аппарат, покуда он исполняет волю «старших братьев», будет вынужден периодически «равноудалять» некоторых наиболее опасных олигархов местного масштаба как от государства, так и от их частной собственности (которая и дает им силу! – прим. РП), сажая их в тюрьму и конфискуя эту собственность в пользу наиболее влиятельной в данный момент финансово-капиталистической группировки.

Отсюда — тактика местной олигархии: формально дружить с центральной властью, стараться не ссориться с ней открыто, не перегибать палку в продвижении своих интересов через местную власть, и при этом тихо и незаметно двигать в государственные аппараты всех уровней своих людей, концентрировать силы и средства и ждать удобного момента для атаки на ту группу олигархии, которая имеет сейчас наибольшее влияние на государство в надежде занять ее место. Причём эта атака проводится и с фронта, так сказать, и с тыла, т.е. как в форме капиталистической конкурентной борьбы в экономической сфере, так и в сфере политики и организации, опираясь на ту часть госаппарата, которая уже тайно перешла на службу новой олигархической группе, рвущейся к власти.

И, наконец, надо помнить, что какие бы противоречия ни возникали внутри класса буржуазии, в своих коренных классовых интересах он един и монолитен в борьбе против революционного рабочего движения (т.е. в стремлении сохранить своё экономическое и политическое господство в обществе) и в борьбе за новый передел мира. В первом случае буржуазия прибегает к фашистской форме своего правления и такой же форме своего государства, а во втором случае так же дружно бросает все силы своего государства на внешние грабительские захваты и войны.

Это, в свою очередь, означает полную правоту классиков марксизма, которые неоднократно указывали на то, что буржуазия без своего государства не продержалась бы и суток, так как в нём — вся концентрированная экономическая и политическая сила этого класса, а также то, что пролетариат обязан бороться не только против конкретных хозяев заводов и фабрик, но и против эксплуататорского государства в целом, а в ходе революции непременно сломать и раздавить его до конца, в щепки.

М. Иванов