Ложь трещит ― фашисты бесятся

Представьте, что когда-нибудь историки найдут в архивах старый дневник, который вёл человек, живущий сегодня, в наши дни. Допустим, этот неизвестный летописец не мог писать прямо, что есть, но при этом не был лишён дара иронии и едкой сатиры. По этой причине записи в дневнике должны были чем-то напоминать «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина. Что могли бы прочитать свободные люди будущего в старых заметках летописца о сегодняшних днях? Должно быть, нечто такое:

«13.06. Градоначальник наш в очередной раз „закрывает Америку”. Во вверенном городе вот уж больше года обывателям рассказывают, что у них бушуют чума, тиф, холера и прочие бичи божьи. Беззаботных граждан каждый день уверяют, что они на самом деле скорее мертвы, чем живы. Им говорят, что они валятся замертво на тротуары так, что по улицам совсем невозможно пройти, не зацепив чей-нибудь смердящий кадавр. Поэтому жителям не следует ходить по улицам, а то как бы не наткнуться на свой собственный труп. При том градоначальник ежедневно жалуется, что мортусы выбились из сил и не успевают собирать трупы павших на костры. К лету по подсчётам нашим должна исчезнуть половина города. Однако те, кому по указу полагалось исчезнуть, злонамеренно продолжают бродить по городу и смущать честных граждан…».

«17.06. Указом градоначальника отменены все болезни, за вычетом той кары небесной, что якобы опустилась на наш город. Отныне все больные и умершие имеют только одну причину болеть или отправляться на тот свет. Другим указом сей выдающийся муж упразднил игры, смех, общение, равно как и дружбу, поцелуи, ухаживание за барышнями и даже открытые лица. Обыватели должны опасно ходить. В парках разрешена строевая ходьба ― в колонну по одному, на одного линейного дистанция, по маршрутам, установленным белыми линиями.

Дабы обыватели не сбивались с линий и не нарушали дистанцию, вдоль линий выстроены будки. Обыватель, который вознамерился погулять, должен маршировать от одной такой будки к другой, чтобы каждый раз отмечаться там и докладывать будочнику, что не имеет крамольных мыслей против нынешнего городского устройства…».

«19.06. На лавках нарисовали красные кресты, будто весь город стал логовом прокажённых. Теперь на свидании влюблённые сидят так далеко друг от друга, что приходится писать записки и передавать их через будочника, который тут же ведёт цензуру».

«13.07. Санитары богоугодных заведений получили права околоточных надзирателей. Они вместе с приставами проверяют, нет ли среди марширующих граждан опасных смутьянов, которые всё ещё хотят общественной жизни, не согласны бродить поодиночке, наподобие волков на выгуле. Те же санитары следят, чтобы взявшись за руки, граждане держали свои руки навытяжку, образуя меж собой коридор, наподобие того, что делают в хороводе для пропускания хвоста хоровода внутрь себя.

На городских улицах поставили заставы и казачьи пикеты. Из дома в дом можно ходить только в отведённые часы и по специальному разрешению городской управы, хотя на работы вход всё ещё свободный. Но всё больше обывателей получают работу на дому, в удалении от мастерских и присутственных мест. И все расходы по ней — пища, свечи, материал и орудия, вещества и энергии всякого рода, — всё это ложится на счёт таких домашних работников».

«04.08. Снова запретили смех. В указ насчёт „закрытия Америки” градоначальником внесены изменения. Теперь за детские игры на свежем воздухе полагается платить. Играющая без оплаты детвора объявляется вне закона, а на её родителей налагается штраф в 4 000 ку. Улыбки, беседы, рукопожатия, ходьба без строя и не по линии также облагаются податью. Кто хочет иметь всю эту роскошь — плати. Если денег нет — тут же тянут в кутузку. За открытое лицо предполагают отбирать всё имущество, а тех, кто особо защищает свой человеческий вид, — изгонять на 101-ю версту, где для обывателей с открытыми лицами уже обустраиваются специальные загоны, которые помогут скрыть не только лица, но полностью фигуры этих обывателей на долгие годы…».

«25.09. Доблестный градоначальник оказал непослушным гражданам особую милость. Чтобы не подвергнуться высылке, лишению хлеба и имущества, гражданин должен скушать пилюлю. Но некоторые обыватели рассказывали, что пилюля эта вовсе не для спасения от неведомой чумы. Она чудным образом отваживает принявшего её от бунта и крамолы, а также помогает во всём иметь упование исключительно на бога. Действие этой пилюли таково, что через известное время обывателю посылаются свыше всякого рода хвори и недуги ― разумеется, во испытание и укрепление его гражданского духа. По истечении действия пилюли, когда дух окончательно укрепился, обыватель обязан идти в городское присутствие и покупать себе следующую пилюлю, и так до тех пор, пока бог не приберёт его душу…».

«17.10. С прошлого года жителям было предписано надевать на голову саван. Мера сия была принята не в память о фараонах древности, а в героической борьбе с вольнодумием, невидимые части которого всё ещё витали в воздухе и набрасывались на добропорядочных граждан. К частицам этого духа примешивались опасные флюиды с дальних планет. Говорят, на тех планетах уже нет градоначальников, а всё хозяйство ведётся в полной свободе и общем достатке. Действуя союзно, духи и флюиды поселялись в носу у граждан, откуда злонамеренно проникали в мозг, пробуждая там всякого рода запрещённые мысли и склоняя к неблагонадёжным действиям.

Поэтому, опробовав саван на верных гражданах, градоначальник нашёл, что мера эта недостаточна. Следующим шагом намечено надевание на голову ведра. Мысль исключительно верная! Оцинкованное ведро, во-первых, есть у любой хозяйки. Во-вторых, в него удобно помещается обывательская голова. А в-третьих, лучшего средства против космических лучей не найти».

«20.10. Однако не все граждане преисполнились восторга по случаю градоначальнической мудрости. Испробовав некоторое время ходить в саванах, они стали спускать их вниз и подвязывать подбородки. И с непотребным видом таким обыватели ходили по городу, как будто на город накинулась неизвестная доселе эпидемия, поражающая низ лица. На требования околоточных надзирателей поднять саван на всё лицо, ушлые граждане отвечали, что у них отвисает нижняя челюсть по случаю расслабления мышц или старого ранения. И по этой причине, дабы не оскорблять градоначальнический взор видом разинутых ртов, они, обыватели, нуждаются в повязке для поддержания рта закрытым.

Однако выходило так, что едва ли не треть города разом побывала в крымских и кавказских походах и прочих славных кампаниях, где пули и ядра неприятеля попадали им исключительно в лицо».

«28.10. Общество городское разделилось надвое по делу о плоскости Земли. Одна часть обывателей бросалась с кулаками на другую, которая уверяла, что Земля по-прежнему круглая. Эта первая часть, что кидалась бить «круглоземельцев», сама недавно принадлежала к их числу. Однако градоначальнику удалось быстро склонить эту часть на свою сторону и убедить в том, что Земля плоская. К тому же на работы в мастерских и в присутственных местах допускаются лишь те граждане, что письменно признавали плоскость Земли и вращение вокруг неё всех видимых и невидимых небесных светил. Стало быть, Земля стоит на месте. Но откуда берутся времена года?».

«05.11. Для вселения в обывателей бодрого духа и страха божия градоначальник завёл специальных глашатаев. Дело в том, что наш город некогда был вольным городом. Градоначальники, купцы, откупщики и околоточные приставы были изгнаны, а бога не признавали за практической ненадобностью. Однако старики вспоминали, что жизнь в те давние времена, без градоначальников и приставов, была не в пример как хороша.

Это обстоятельство постоянно досадовало градоначальнику. Требовалось убедить неразумных жителей, что тогда, в те времена, жизнь была плохая, а хорошая жизнь началась недавно. А настоящая жизнь длится только год с небольшим.

Для вразумления обывателей им внушалось, что нынешнее градоначальство есть благо. И как благо, оно должно восседать тысячу лет, как некогда Вечный город Рим. Однако дела в хозяйстве обывателей идут всё хуже, а откупщики не приносят даров. Недавно купцы и промысловые люди собирались на площади и требовали от градоначальника, чтобы он показал обывателям кузькину мать. Старые порядки кузькиной матери уже не подходили — из-за вольных излишеств, походы против недоимок успеха не дали, город упорно держался за свои свободы. Для укрепления внутренних сил требовался невидимый союзник. А лучшим из таких союзников был тот, кого и вовсе не было. А коли не было, то, стало быть, нужно было его изобресть. Так и появились в нашем городе невидимые тиф, чума и прочие лучи смерти…».

***

О чём на самом деле писал в дневнике этот летописец? О том, что к лету 2021 г. фашизм пошёл в очередное наступление на народы. Отличие от 2020 г. в том, что летом прошлого года фашисты ещё кое-как считались с тем, что летом не бывает вспышек гриппа и ОРЗ, которые можно выдавать за «эпидемию коронавируса». В этом году, убедившись, что вирусная ложь трещит по швам, фашисты пошли напролом, не считаясь уже ни с чем. Народу приказано считать, что «эпидемия» усиливается, а кто не согласен, тех ждёт расправа.

Однако то, что фашисты хотят, нам должно быть до лампочки. На всякие хотелки есть народный кулак. Но чтобы этот кулак подольше не собрался, фашисты пускают в ход машину запугивания. Об этом хорошо сказали товарищи в предыдущей статье РП «О попытках властей ужесточить коронавирусный террор».

Но как в народе отнеслись к очередной «волне коробкавиндовса», на этот раз «индейского»? На примере ДНР можно сказать, что в целом, спокойно. Мол, вы там беситесь, а мы своё дело делаем. На днях в городе распространяли слух, что в один из рейсовых автобусов маршрута № 46 будто бы вошли полицейские с карателями из санэпидемстанции. Всех пассажиров заставили надеть намордники, а у кого не оказалось, тех вывели и выписали штраф на 500 р. Было это или нет, до сих пор непонятно, достоверных данных насчёт этого события пока что нет. Но слух такой был пущен — в расчёте на то, что число пассажиров в намордниках подскочит на почве страха. Однако дальнейшие дни показали, что не подскочило.

Наблюдается расслоение охраны и полиции, в том числе, на базе намордников. В одном из городков ДНР недавно был случай, когда гражданину отказались продавать товары в магазине «Первый республиканский» — на том основании, что он был без намордника. Инициативу проявила молодая девушка-кассир, которая наотрез отказалась принимать у гражданина оплату. На других кассах кассиры тоже напоминали покупателям о наморднике, но всё же старались как-то «закрыть глаза» на это дело, да и сами напоминания делали неохотно, как говорится, из-под палки.

Гражданин спросил, почему нарушаются его гражданские права и свободы? Гестаповка ответила, что есть указ Пушилина № 57, и потому она категорически отказывается обслуживать покупателя без маски. Любопытно, что охранник некоторое время не вмешивался, а затем нехотя подошёл к гражданину и попросил, чтобы тот одел маску «хотя бы на кассе».

Тогда гражданин опять спросил, с каких пор указы стоят выше конституции? Там ясно сказано, что ничто не может служить основанием для умаления гражданских прав и свобод. Но кассирша повторила в стиле домоправительницы (Мордюковой) из «Бриллиантовой руки», что она не знает, «как там, в Лондоне», т.е. не знает, что это за конституция такая, и потому исполняет указ 57.

Гражданин спросил: «Вы в гестапо служите?». В ответ кассирша подпрыгнула, схватилась за телефон и заявила, что звонит в полицию. Затем она потребовала от охранника, которому эта сцена явно была тягостной и неприятной, чтобы он немедленно вызвал управляющего магазином. Прибежал управляющий. Кассирша сказала ему, что гражданин без маски и что он ей угрожает. Управляющий сказал гражданину, что если тот не уйдёт или не наденет маску, то будет вызвана полиция. Полиция — это у фашистов основной, часто единственный «аргумент» в разговоре с гражданами. На что гражданин ответил, что теперь он точно никуда не пойдёт с «места преступления» и что нужно вызвать полицию.

Через 10 минут приехал наряд. После недолгих объяснений гражданина вывели из магазина, и сержант, старший наряда, отчитал его за то, что по вине таких как он полиции приходится «выезжать на всякую х..ню». Гражданин сказал, что в магазине орудуют преступники, которые нарушили сразу 11 статей конституции. А затем добавил, что такие преступники бьют по родным и близким самих полицейских. И что не сегодня, так завтра большинство рядовой полиции будет с народом, что эти молодые ребята из наряда — это наши дети, дети рабочих. Сержант махнул рукой, сказал, чтобы гражданин больше «не связывался с идиотами», затем наряд сел в машину и уехал.

Случай примечательный. Из практики «общения» наших товарищей с фашистскими и полуфашистскими служащими можно сделать некоторые выводы. Во-первых, многие младшие и средние чиновники фашистского государства впадают в ступор, если гражданин начинает давать им отпор, т.е. говорит твёрдо, без заискивания, со ссылками на выгодные законы и со знанием дела. Они не ожидают этого от рабов, они не допускают, что рабы имеют голос и могут заявлять о правах.

Особое недоумение и злость вызывает требование гражданина о том, чтобы чиновник или служитель каждый свой ответ или решение обосновывал конкретной статьёй закона, конкретными пунктами положений, приказов и т.п. Это значит, что на каждый шаг или заявление чиновника — требовать основание: где такое написано? Зачем нужно? Какие доказательства? Какой пункт, какая статья, какой закон?

Иногда фашисты парируют это требование тем, что, мол, гражданин — не юрист, и он всё одно не разберётся в юридических тонкостях. Наши товарищи в таких случаях отвечают, что г-ну чиновнику не нужно отягощать себя заботами о том, кто перед ними и поймёт ли он юридические тонкости.

Особую ярость, когда в прямом смысле фашисты шипят и брызгают слюной, как цепная собака, вызывают ссылки на конституцию. Дело в том, что конституции нынешних фашистских государств написаны, в общем, выгодно для народа. Там на бумаге закреплены такие положения, выполнение которых на практике делало бы невозможной фашистскую диктатуру.

Ясно, что фашистам плевать на свои конституции. Они могут их переписать в любой момент. Но на деле переписывать конституции не всегда просто и не всегда удобно для фашистов. Есть, как говорится, нюансы. Например, в ДНРе фашисты и исполнять свою конституцию не хотят, и переписывать её не хотят. Они избрали такой «средний» путь, чтобы как-то «забыть» о ней, не упоминать её, не ссылаться, тихо замазать и т.д. Она вроде есть, но в жизни народа почти не используется, наподобие американских купюр по 1000 долларов. А коль не используется, то нечего гражданам о ней и вспоминать.

А вспоминать надо, всем и на каждом углу. Пока что у нас формы сопротивления фашизму в основном пассивные. Мы пока что обороняемся, и наша оборона не активная. Но такая «гражданская оборона» при массовом характере переходит в активную. Массовость «гражданской обороны» такого рода сейчас идёт не в смысле партийной или союзной организации трудящихся. Это пока тяжело, т.к. трудящиеся всё ещё трусят или сопротивляются в одиночку, по гнилой и вонючей философии «каждый за себя». Но массовость «гражданской обороны» всё же идёт по той дороге, где каждый гражданин, недовольный, угнетаемый и ущемляемый фашизмом, вполне может не плакать от обид, а требовать от фашистов исполнять конституцию и выгодные законы — на каждом шагу и по каждому поводу.

На ссылки к конституции фашисты злятся и шипят. Пугают и угрожают. Но ничего юридически сделать не могут. Т.к. для этого каждому мелкому и среднему фашисту, что непосредственно имеет дело с гражданами, нужно открыто признать, что конституция — это тряпка ноги вытирать, что это бумажка для туалета. Но почти никто из фашистов этого не скажет. Наоборот, когда их начинают припирать конституцией, они вынуждены признавать на словах её верховенство. И даже записывать это признание в документах.

Здесь тактика граждан в том, что они становятся «непробиваемыми» защитниками конституции и закона, а фашисты — наоборот, нарушителями и преступниками против основного закона. Что бы ни требовали или заявляли фашисты, тут же задавать вопрос: это соответствует конституции или нет? Если не соответствует — руки прочь. Гражданские права и свободы священны и неприкосновенны — и точка! Ничто не может быть основанием для их умаления. Ни один закон, ни один указ, приказ, распоряжение и на микрон не могут противоречить основам конституции. А основы эти, как они написаны, т.е. по букве, позволяют народу не только отстоять свои права и свободы, но и немедленно расправиться с любым неугодным режимом в своей стране.

Здесь же требовать доказательств конституционности каждого слова и каждой фашистской бумажки. Требовать, чтобы свои фашистские требования и заявления фашисты давали в письменной форме, со ссылками на конкретные статьи законов. Законодательство это предусматривает и позволяет. И побольше вопросов: Зачем? Где доказательства? Где научные основания?

Пусть эта тактика примет миллионный характер, как будто на фашистский аппарат налетел рой пчёл. Каждая кусает сама по себе (пока), но все вместе нужное дело сделают, несколько расшатают эту чуму. Пусть фашисты переписывают конституции. Это они могут сделать. Но тогда упадёт ещё одна завеса с глаз наших обывателей, за которой они «не видят фашизма». И тогда шансы на то, что миллион отдельно жалящих пчёл станет, наконец, организованным роем, возрастут.

Среди фашистов встречаются т.н. «законники». Это такие, кто ещё пытается «обосновать» свои преступления на базе существующих законов и правил. Чтобы стало понятнее. Среди гитлеровцев был Геринг — это штурмовик, действовавший напролом, открыто. А был Фрик, министр внутренних дел, палач и садист не меньше Геринга, но при этом доктор юриспруденции, кружевник и любитель длинных судебных речей. Примерно так и среди нынешних гитлеровцев в ДНР. Когда граждане открывают борьбу за свои права на базе конституции, «законники» тут же тычут в ту статью, которая предусматривает ограничение гражданских прав и свобод. Но они намертво молчат о том, что, во-первых, эта статья не может противоречить основам конституционного строя, где сказано насчёт свободы, демократии, незыблемости прав и свобод, а главное о том, что единственным источником (хозяином) власти является народ. А народ никогда и никому не давал права надевать на себя намордник или запирать себя в лагерный барак. Пусть фашист покажет, где именно народ расписался в таком праве для власти.

Во-вторых, эти фашистские «законники» молчат о том, что самомалейшее ограничение прав и свобод допускается лишь в той мере, которая необходима для защиты граждан, страны и т.д. от действительных угроз. В чём тут фокус? В том, что мера ограничений ― это не произвол. Она должна быть доказана, научно обоснована, т.е. доказана народу так, чтобы он согласился с этой мерой. Также должна быть доказана действительность, реальность той или иной угрозы. Ничего этого у фашистов нет и быть не может. У них только произвол. Это политический залог, на котором только и могут стоять интересы правящей олигархии.

Тем не менее, от каждого конкретного фашиста надо требовать, чтобы он показал, где научно доказывается необходимость тех или иных ограничений. Таких документов у фашистов нет. Отсюда снова возникают два вопроса: кто уполномочил власть издеваться над гражданами и лишать их прав и свобод? и кто есть единственный источник власти в стране? Пусть каждый конкретный фашист отвечает на эти вопросы. Шипение гитлеровцев насчёт «демагогии» обращать против них: для вас конституция — демагогия? Пусть скажут, что да.

Ясно, что такой юридической плетью обух не перешибить. Парламентских иллюзий не надо. Но так задача пока и не стоит. Фашистский обух будет разбит всенародной революцией. Но такая революция не висит в пустоте и не растёт из ничего. Наша текущая задача — создавать песчинки революционной почвы. Клевать и царапать фашизм, рвать его капилляры, разъедать его снизу и вширь, трепать ему нервы, быть песком в его колёсах. Пусть психует, пусть разбрасывает силы. Сейчас тот момент, когда можно получить широкую почву для народного фронта против фашизма, для демократических организаций всякого рода и числа, для превращения «гражданской обороны» в гражданское наступление.

Здесь нужно иметь в виду, что фашисты на местах часто организуют «карусель». У них выходит так, что никто ни за что ответственности не несёт. Программы, по которым на граждан начисляется пеня или какая-нибудь плата, свалились с луны, ими никто не управляет, никто не создавал, они действуют, как господь бог, сами по себе из ниоткуда. Излюбленный вид фашистской «карусели» — отправка гражданина в суд. Против него совершили конкретное преступление, или гражданин борется за восстановление законности, — всё одно, фашистские инстанции кивают одна на другую, изматывают гражданина отписками, пока, наконец, не заявляют прямо: если вам что-то не нравится, обращайтесь в суд. Круг замыкается, поскольку все фашистские суды — это басманные суды пополам с военно-полевыми. Там как раз и сидят гитлеровские фрики разного уровня.

Значит ли всё это, что трудящимся не надо бороться с фашизмом на юридическом поле? Нет, не значит. Всё сказанное и подтверждённое опытом наших товарищей говорит лишь о том, что басманно-полевой фашизм должен быть разбит силой масс. Что в одиночку, на жалобах и петициях в фашистское государство своего рабочим не добиться. Это вроде бы ясно и так, но это ещё не ясно многим тысячам наших трудящихся. Сегодняшние дни ещё раз показали, что на каждом шагу рабочим и всем людям труда нужны свои организации — ячейки, союзы, комитеты «гражданской обороны», летучие отряды, стихийные разборки и митинги и т.д. Главная задача тех одиночек, которые пишут в РП о своих стычках с фашистами, и тех, кто бодается с фашистами за своё человеческое достоинство, но не пишет в РП, и тех рабочих, что прошли увольнения, суды, прокуратуры, отстаивая свои права, — главная задача всех их в том, чтобы собирать вокруг себя людей труда, всех честных граждан. Дать им примеры, дать робким гражданам свой приобретённый «в боях» опыт. На своём примере показывать, что с чумой можно воевать, что не надо её трусить, что чума понимает только один язык — сопротивление, организованную силу трудящихся.

Уже ни один мелкий вопрос трудового народа не решится на базе «доброй воли» государства, как это ещё могло быть лет 10-15 назад, когда буржуазия либеральничала. Нужно оставить и забыть свои обывательские расчёты на то, что власти сами выдохнутся, отменят или ослабят террор, «устанут», «поумнеют», поймут абсурд своих дел и т.д. Не отменят и не ослабят, могут изменить формы, но не суть. Суть чем дальше, тем будет всё тяжелее для всех трудящихся. Отсидеться, переждать фашизм не выйдет ни у кого. Миллионам тех, кто «а что я могу один?», уже не остаётся выхода, кроме как сбиваться в кучу и огрызаться.

Нужно предупредить наших робких трудящихся, что среди матросов «Потёмкина» и среди рабочих Красной Пресни были такие, которые струхнули в самый напряжённый момент, спрятались за товарищей, решили, что дело как-нибудь обойдётся без них. Потом многие из этих матросов и рабочих горько страдали от позора, не зная, как искупить его перед товарищами. Буквально искали смерти, чтобы кровью смыть позор. Так не лучше ли сразу выступать, действовать всем вместе? Если уж вперёд вышли сегодняшние Вакуленчуки, Шмидты и Сидоровы, нужно сразу идти за ними всей массой, ибо гуртом можно бить любого батьку.

Если нынешние гитлеровцы трясутся даже тогда, когда наталкиваются на отпор со стороны одиночек, то нетрудно понять, насколько мы выиграем на всех участках жизни, если будем «на ходу и по ходу» создавать свои группы, летучки, органы и комитеты. От стихийных групп, когда надо не идти мимо, а всей толпой наваливаться на всяких там ЧОПовцев и прочих титушек, терроризирующих гражданина, например, за намордник. Или давать отпор той сволочи среди нас, которая потворствует фашистам, требует «соблюдения санитарного режима» и т.п. Иногда достаточно в голос сказать правду в общественном месте, и фашист «садится на ж…», а люди переходят на нашу сторону, получают наглядный пример того, что уже есть те, кто не боится говорить вслух то, что на уме у сотен тысяч. Это важно. И так — до сознательных органов в коллективах, которые есть ядра партии, ядра будущего руководства революцией.

Второй момент. При всём этом по возможности не отталкивать от себя рядовую полицию. В быту, в обиходе, даже в стычках с властью рядовая полиция далеко не всегда хочет терроризировать народ. Не только передовым рабочим, но и всем гражданам, которые ценят свободу и демократию, нужно говорить с полицией, обращаться к рядовым, напоминать, что рано или поздно они перейдут на сторону народа, что террор верхушки больно бьёт по семьям, родителям и детям рядовых полицейских. Напоминать, что полицейское начальство жирует и грабит рядовых, посылает их на преступления против народа. Что дороговизна съедает жалованье, что рядовых полицейских, случись беда, так же безжалостно выбрасывают под забор, как и рабочих. Всё это правда, полицейские её знают, но не привыкли ещё слышать такое, своего рода, доброе слово о себе от народа. Так пусть привыкают.

Ещё один момент. В одном из крупных украинских городов были случаи, когда задерживали граждан «за нарушение эпидемических правил». Действовали смешанные бригады из полиции и филиала гестапо, т.е. из санстанции. Некоторые задержанные граждане ничего не заявляли полиции, не имели ничего против неё. А вот сан-гестаповцам доставалось по полной. Весь гнев, вызванный бесчинствами и террором нынешней медицины, обрушивался на них. И эта тактика, хотя и была стихийной, интуитивной, является правильной в нынешних условиях. Удар надо направить на палачей в белых халатах.

Во-первых, они действуют наголову агрессивнее самой злой полиции. Во-вторых, полицию нужно шаг за шагом привлекать на сторону народа. В-третьих, эта сан-потреб-шайка много на себя взяла. Она стала настоящим филиалом гестапо, самым активным проводником фашистской политики. В-четвёртых, как уже говорилось когда-то, спрос с рядового эсэсовца особый, но спрос с эсэсовца в белом халате — трижды особый. В будущие революционные дни офицер полиции за преступления против рабочего класса может отделаться сроком. Тогда как врач, опоганивший высокое звание, продавшийся за паёк фашистам, мракобес и палач в белом халате, отравивший и отправивший на тот свет сотни людей, — это ревтрибунал и верёвка.

Нужно вбивать клин в такие совместные бригады (вообще во все бригады фашистского государства). Это возможно, поскольку от «эпидемического» террора страдают семьи полицейских, и это накладывается на их отношение к приказам вышних властей. А всем сан-потреб-охран-негодяям нужно советовать найти и посмотреть док. фильм 1943 г. «Приговор народа», чтобы они воочию увидели, что их ждёт.

Это особенно касается той части медиков, чиновников и руководителей, которая непосредственно участвует в биохимическом геноциде против народа, в принуждении к т.н. «прививкам». Но дело, конечно, не в этой сволочи, а в том, чтобы миллионы трудящихся поняли, что на карту уже поставлена их жизнь, жизнь детей и другого потомства. Что барашками уже быть нельзя. Фашисты будут пугать отстранением от работы, увольнением, лишением средств к жизни тех, кто откажется травиться сам и не отдаст своих детей в лапы палачей. Вот тут-то во всей красе и вылезет, кто чего стоит, и как нужна большая организация для сопротивления. Уволить могут одиночек. Половина коллектива откажется травиться — пусть попробуют отстранить от работы или уволить эту половину. А если эти половины ещё и пойдут в атаку на фашистов, хотя бы на той почве, что отстранение от работы и увольнение за отказ от «прививки» есть вопиющее нарушение трудового закона и конституции, — вот тогда дело двинется к смерти фашистской диктатуры, тогда до революции будет уже недалеко. «Прививка» — это наш Сталинград, дальше которого отступать нельзя. А вот раздавить чуму, оттолкнувшись от него, можно. Стало быть, навалимся все разом. И свернём, наконец, башку фашистскому зверю.

Д. Куснутдинов.