О прошедших выборах

Что показали прошедшие выборы президента РФ?

15–17 марта наши товарищи в ЛДНР наблюдали за избирательными участками в Донецке, Горловке, Макеевке, Луганске. В выходные дни 16 и 17 марта почти везде была одинаковая картина: очередей и толп на голосование не было. На участки прибывало в среднем от 30 до 100 человек в час, смотря по району — на окраинах меньше, в центре больше, в прифронтовых районах меньше всего. Иная картина была в пятницу 15 марта. В этот день до обеда на участки пришло в 2-3 раза больше людей, чем в выходные. Дело в том, что работникам государственных учреждений была дана команда отчитаться об участии в выборах. Поскольку это не что иное, как скрытое принуждение к голосованию (запрещено двумя федеральными законами), команду дали неофициально и не руководители учреждений. Работникам её «кто-то» передал через младших начальников или рядовых служащих. Эти «свои люди», конечно, не приказывали товарищам и коллегам голосовать, а «просто» сказали, что сразу после голосования надо позвонить и сообщить, что проголосовали.

Расчёт фашистов был на страх служащих потерять место и хлеб, что если не проголосовать и не сообщить, то как бы чего не вышло: могут начаться придирки, тайком срежут премию, принудят к увольнению «по собственному», чёрный список и т. п. тихие репрессии объединённого фашизма против одного трудящегося, который сам за себя. Свою роль сыграло и ложное чувство товарищества. Отчитаться надо было не начальству, а таким же простым служащим, которые должны были составить какой-то отчёт начальству, кто голосовал, кто нет. Если не позвонить, то товарища могут наказать. А портить добрые отношения с товарищем или брать на совесть вину за террор против него нашим добрым трудящимся не хотелось. В итоге с утра в пятницу 15 марта многие служащие были вынуждены идти на участки и голосовать. К чести этих людей надо сказать, что некоторые употребили выборы в своих личных целях как законный повод «забить» на работу с утра и до обеда.

Были ли те, кто, поборов страх, отказался голосовать? Да, и оказалось, что таких в ЛДНР не мало. Эти рабочие и служащие не голосовали и не отчитывались об этом. Они, конечно, ожидали, что с понедельника будут требовать объяснений и дадут неприятности по службе. Но никаких неприятностей пока что нет. Фашисты в очередной раз показали, что их главным оружием является не открытый политический бандитизм, а запугивание трудящихся и провокация. Страх масс перед расправой или потерей хлеба оказывается хуже действительной расправы или потери, — вот она, питательная среда современной реакции. И наоборот, гражданское мужество трудящихся, презрение и ненависть к рабству, твёрдый отказ идти на сделку с совестью — вот оружие против фашизма, от которого он шарахается, ибо боится, как чёрт ладана.

Наиболее умные фашисты понимают, что их режим жестокий свирепый, но непрочный, поскольку держится на насилии, лжи и страхе народных масс. Этот режим непрочный, так как неизбежно настраивает против себя не только передовую часть общества, но всё большее и большее число уставших от войны трудящихся, которые ранее предпочитали ни во что не вмешиваться. И хотя фашисты стараются превратить всех, кто медленно разворачивается сегодня к политической жизни, в своих верных слуг, эффект от их усилий часто бывает обратный. Даже фашиствующий обыватель, в страхе поддержавший все антинародные мероприятия по «борьбе» с липовой «эпидемией коронавируса», всё больше испытывает на себе последствия фашистской «медицины», отсутствия квалифицированной медпомощи. Ура-патриотический угар постепенно выветривается из его головы по мере того, как затягивается война и падает уровень жизни. Социальная опора фашизма неизбежно тает потому, что вся его социальная программа — есть ложь от начала и до конца.

Фашисты ненавидят трудящихся Донбасса за то, что в тех ещё сохранились остатки «казацкой вольницы» — тяга к свободе и демократии. Исторически сложилось так, что на Украине в 1992–2014 гг. оставалось больше буржуазно-демократических свобод, чем в России. Её трудящиеся сильнее сопротивлялись рабству и меньше к нему приучены, чем в России. Тяга к свободе и демократии у донецких трудящихся, хотя и «ушла в подпол», но от этого меньше не стала. Ввиду этого ЛДНР и т. н. «новые территории» могут стать «рассадниками крамолы», чем-то вроде Польши в царской России, поставщиком революционеров (от национал-буржуазных, вроде Бунда или ППС с Пилсудским, до большевиков, вроде Дзержинского) и застрельщиком восстаний против тирании.

Поэтому фашисты стараются выбить из «донецких» эту «казацкую вольницу», они хотят стрелять в простых дончан, избивать на улицах, выбрасывать «несогласных» с работы, выгонять из квартир, сажать в тюрьмы за любую прогрессивную мысль или законный отпор властям. Но они боятся, так как первые же пули в народ, первые трудящиеся Донецка, искалеченные и убитые Росгвардией, разоблачат их как фашистских убийц и оккупантов и вплотную приблизят антифашистскую революцию, надо думать, с национально-освободительными элементами в ней.

Выборы показали, что настроения в местном обществе изменились. На референдуме в сентябре 2022 г. о «присоединении» ЛДНР к РФ процент трудящихся, искренне голосовавших за «присоединение», был высок, официально около 80%. Товарищи отмечали большое влияние пропаганды и настоящее участие граждан в голосовании. Тогда больше всего отравляли жизнь и действовали на нервы противникам «присоединения» простые трудящиеся, которые приставали с вопросами типа: «Ты почему не голосуешь?» или «Ты что, за Украину?» и т. п. Теперь, в 2024 г., таких «радостных дурачков» почти не было. Люди избегали задавать друг другу вопросы, голосовал или нет, будешь или нет. Обыватели стали лучше различать Украину и Украину — империалистическое правительство и угнетённый трудовой народ страны. Вообще не было вопросов вроде «За кого голосовал?», «Пойдёшь голосовать?», которые трудящиеся часто задавали друг другу до 2014 г. Массы, хлебнув «большой» войны и понюхав «нового порядка» на производстве и в быту, своим классовым чутьём правильно поняли, что имеют дело с чужим и враждебным всему простому народу, по-иезуитски коварным и жестоким режимом, который душит всё живое и прогрессивное, что оставалось в ЛДНР до сентября 2022 г.

Отсюда желание многих не иметь никаких дел с этим режимом, уйти в тень, спрятаться от него. В очередной раз столкнувшись с принуждением к выборам, трудящиеся увидели, что выборов-то нет. Во-первых, не было даже формальных, элементарных признаков буржуазной демократии, таких как предвыборная кампания кандидатов, дебаты, митинги и т. п. Были трескучие призывы «голосовать за Россию» и символы империалистической войны на Украине. Что или кого под этим следует понимать — буржуазия считает, что народу должно быть и так ясно. Но ведь Россия бывает разная. Была социалистическая, а есть нынешняя фашистская, военно-каторжная тюрьма для простонародья. Поэтому трудящиеся догадывались, что все четверо кандидатов в президенты РФ — это на самом деле один кандидат Путин от чёрной партии миллиардеров и войны. А во-вторых, действительный выбор трудящихся (не всегда ими осознанный, правда) состоит в голосовании за мир, свободу, достаток, дружбу с украинским народом. За то, чтобы с дач, парков и ставков убрались войска, а туда вернулась на отдых детвора. Чтобы обывателей не нервировали каратели и «джигиты», которые ведут себя в Донбассе как наглые оккупанты, вломившиеся в чужой дом. Чтобы была без перебоев вода в кране. Чтобы перестали убивать мирных граждан, рушить их жильё. Чтобы открылись школы и сады, и пролетарские дети вернулись туда. Чтобы их там учили и воспитывали так, как надо трудящимся, а родители могли свободно приходить и видеть, чему и как учат их детей. Чтобы не было страха сказать что-нибудь по-украински на улице. Чтобы «освободители» перестали уничтожать простых людей, плоды трудов, пота и крови советского народа в Донбассе и на остальной Украине. Чтобы открылись театры, а на входе в учреждения граждан не обыскивали, как в тюрьме. Чтобы вернулось «обычное» здравоохранение, без вредительства и намордников. Чтобы цены в Донецке не взлетали вверх, обгоняя Москву. Чтоб не угрожали уволить за отказ выбирать какого-нибудь «фюрера». Чтобы вообще не было никаких «фюреров».

Это простые нужды и чаяния донецкого обывателя. Он пока молчит. Но он думает. Он начинает понимать, что без свободы и демократии улучшить жизнь невозможно. А свободу и демократию просто так не взять у правительства, их можно только отвоевать, взять силой. Народ понял правильно, что как ни голосуй на выборах, всё равно его нужды и чаяния не будут удовлетворены. Наоборот, участие в выборах президента РФ — это фактическое голосование против себя, за войну на Украине, геноцид своего народа, разруху, дикость, варварство, террор.

Отрадно, что в Донбассе стало чуть меньше «слепых», которые «не видят фашизма». Раньше эти трудящиеся «не видели», потому что их «никто не хватает на улицах», не бьёт, не рубит руки, не везёт в гестапо и т. д. Товарищи замечали этим людям, что властям нет смысла стрелять, бить на улицах, везти в застенок рабов, которые запуганы так, что и без того покорно стоят на коленях и молчат. Но стоит этим рабам встать и выйти на улицы, требуя свободы, мира, прав, хлеба, они тут же увидят и почувствуют на себе все зверства и изощрённый садизм фашистской диктатуры.

Уменьшение числа «слепых» означает, что фашистский аппарат пропаганды начинает давать сбои. С одной стороны, пролетариат «нутром» понимает, что выходить на улицы против правительства лучше всего с оружием в руках, чтобы не стать беззащитной жертвой фашистских отрядов. Гораздо полезнее для дела революции, если будет «9 января наоборот», когда вооружённый народ перебьёт и разгонит Росгвардию и другие «чёрные сотни». В ДНР уже были стычки бывших солдат-фронтовиков с полицией, когда полицейским прямо заявлялось, что они смелые против безоружных людей. А будь у рабочих оружие, с полицией был бы совсем другой разговор, и она быстро поджала бы хвост.

С другой стороны, надо пояснить, как действует фашистская пропаганда. Её эффективность зависит от трёх условий.

1. Низкий уровень политического развития масс. Это известно. Из этого как раз следует исключительная важность большевистской агитации и пропаганды со стороны всех элементов будущей революционной партии пролетариата.

2. Большая или меньшая монополия реакционной буржуазии в области информации. Телевидение — основное оружие фашизма — в руках тузов финансового капитала. У антифашистов остался интернет и нелегальные издания.

3. Постоянное подкрепление пропаганды пусть мелкими и незначительными, но успехами империалистической политики, которой служит пропаганда.

Российский империализм пока может подкупать трудящихся, в т. ч. за счёт грабежа и эксплуатации захваченных районов Украины. Но долго это длиться не может ввиду всё новых жертв, которые потребует от народа кризис и империалистическая война. Например, в первые годы фашистского режима в Германии все три условия пропаганды были налицо. На следующем этапе, особенно с 1943 г., полностью исчезло условие 3 и заметно ослабло условие 2. В результате пропагандистская машина гитлеровцев начала всё больше работать вхолостую. Внешне как будто ничего не изменилось, аппарат пропаганды работал с огромным усердием. А результаты были иными. То, что ранее порождало в массах народа восторг, восхищение, теперь оставляло равнодушным или вызывало раздражение. В народе исчезала готовность принимать всё сказанное правительством на веру. И наоборот, усилилось доверие к информации, исходившей от противника, особенно от коммунистического подполья и СССР. Насколько возрастала эффективность коммунистической пропаганды, настолько же дискредитировалась пропаганда фашистская. Первая правильно отражала действительность и говорила народу правду, тогда как вторая изворачивалась в наглом вранье и имела целью одурачить трудящихся.

Следует помнить, что ослабление такого важного звена фашистской диктатуры, как пропаганда, расшатывало весь механизм террористического государства. Организационная деятельность гитлеровского аппарата власти к концу войны сохраняла прежние формы, но теряла элементы содержания, становясь всё более «беззубой». И даже деятельность террористической машины (гестапо, СД и пр.) перестала — в известной мере, конечно — оказывать прежнее воздействие на население Германии. Во всё более широких слоях народа парализующий страх перед гестапо и СС стал уступать место готовности дать им отпор. Нет сомнения, что в том или ином виде такое положение дел должно проявить себя и в нынешней России.

Итог. До сих пор встречается мнение, что фашизм есть противоположность буржуазной демократии, что это особая форма буржуазного государства, в которой есть что-то небывалое раньше: новое право, организационные формы и т. д. Что если в стране есть выборы, то фашизма там нет автоматически. Между тем, фашизм есть не что иное, как оголённая форма буржуазной диктатуры над обществом, при которой заострены все методы подавления и закабаления трудящихся, существующие при капиталистическом строе и неотделимые от всей системы диктатуры буржуазии. Это оголённая форма диктатуры буржуазии.

Это значит, что нельзя противопоставлять фашизм буржуазной демократии. Он не только прячется за демократические формы. Фашизм является продолжением буржуазной демократии в условиях загнивающего, но до конца не сгнившего, умирающего, но ещё не умершего, разваливающегося, но ещё окончательно не развалившегося капитализма. Точно так же, как империализм является продолжением капитализма, а не его заменой на нечто небывалое. Суть фашизма не в специфических формах, а в том, что он доводит до крайних пределов все методы подавления и закабаления трудящихся масс, применяя для этого, кроме традиционных органов государства, все вообще отрасли государственного управления и особенно сферу нематериального производства (медицину, культуру, социальное обеспечение, школу, науку, телевидение, рекламу, парламентаризм, выборы). Из этого вытекает, что фашизм не есть свидетельство усиления буржуазии, коль она боится создавать любые массовые организации трудящихся, даже фашистские. Но фашизм не является и признаком распада господствующих слоёв финансового капитала. Ни одно, ни другое не точно. Первое приводит рабочих к капитулянтству перед буржуазией, а второе — к левацким лозунгам «автоматического» краха капитализма. В обоих случаях это есть отказ от классовой борьбы и революционной работы. Основное в фашизме заключается именно в том, что он нужен буржуазии, и она его использует в условиях загнивающего, расшатывающегося капитализма, в условиях незаметного на первый взгляд роста предпосылок революционного кризиса, когда буржуазия при помощи фашистских методов стремится заранее раздавить рабочий класс, одурачить, разделить и развратить его, подавить все сознательные элементы среди рабочих, всех прогрессивных трудящихся. И в то же время использовать шатания наиболее отсталых слоёв пролетариата. Капиталисты стремятся использовать то обстоятельство, что в процессе развала капиталистической системы прежде аполитичные массы приходят в движение. Это обращение масс к политике буржуазия старается использовать для подавления самого революционного движения. Ей выгодно, если в революционных рабочих будет стрелять не полиция, а отсталые рабочие, подкупленные за подачку в 30 сребреников.

Выборы президента показали, что фашизм и нынешний социал-фашизм в лице КПРФ, СР и т. п. не антиподы, а одна партия. Фашизм есть боевая организация буржуазии, которая не может одержать решающих успехов ни в боях, ни в управлении государством без поддержки социал-фашизма. А социал-фашизм не может иметь успеха в одурачивании масс без решающей поддержки боевой организации буржуазии.

Отсюда следует то, что нельзя бороться против империализма демократическими методами, как это социал-фашисты пытаются внушить трудящимся (возьмите хотя подлейший выборный лозунг Харитонова из КПРФ: «Поиграли в капитализм, и хватит!», как будто империализм — это игра, которую можно прекратить с помощью выборов президента). Они сами поддерживают фашизм и ведут войну против трудящихся. Поэтому нынешние выборы не есть формы борьбы с фашизмом — это формы усиления фашистской диктатуры.

Все коренные вопросы борьбы классов решаются не голосованием на выборах, а силой — всеми формами классовой борьбы, вплоть до вооружённого восстания и гражданской войны. Из всех языков фашистам понятен только один — язык пулемётов. Вот почему коммунисты, не отвергая участия в выборных кампаниях, решительно выступают против выборных иллюзий и «парламентского идиотизма», против сладеньких дурачков, вроде Попова, против оппортунистических «идей» и речей о том, что возможно для пролетариата достичь власти без серьёзной борьбы, без вооружения народа, лишь путём выборов президента или завоевания большинства мест в парламенте.

Отсюда и ближайшая задача сознательного пролетариата. Поиск наиболее передовых и способных рабочих и трудящихся, организация из них групп и ячеек боевой пролетарской партии на производствах и по местам жительства. Там, где есть один коммунист, там может расти партия. Там должна быть революционная работа. Разъяснение людям фашистской империалистической политики правительства. Разоблачение его агрессивных и грабительских целей в войне, лжи и демагогии, опасностей, которые готовит фашизм для российского и других народов, прежде всего для рабочего класса, простых трудящихся, мелкобуржуазных слоёв, интеллигенции. Разъяснение необходимости объединения всех не-фашистских сил в широкое движение Сопротивления с целью подрыва фашистского империалистического режима. Устная, листовочная, художественная и музыкальная антифашистская агитация и пропаганда. Освоение приёмов конспирации и подпольной работы. Установление связей с солдатами, имея в виду создать что-то вроде Союза красных фронтовиков. На первый план должна выйти борьба народа за свержение фашистской диктатуры, демократическая революция в России. Содействовать сплочению и мобилизации народных масс против фашизма на базе насущных нужд, гражданских свобод, недовольства войной и властью. Это ближайшие практические цели.

Какие бы переходы и провалы ни делало революционное движение, задача коммунистов — постоянно готовить рабочий класс к войне с правительством. К этому пролетариат подводят и т. н. «выборы президента РФ».

Подготовили: А. Файзалиев, Д. Куснутдинов.

Аудиоверсия статьи